Охотница (СИ)

Свет за окном не походил на вечерний. Скорее уж на утренний, а ведь мы с Максом поехали к Петру Викторовичу вечером, почти в сумерках. Так что сейчас уже должно было как минимум начать темнеть.

Так значит, сегодня – уже не сегодня? А какой это тогда вообще день?! Какое число?

Меня снова пробрала дрожь, и уже не от холода. В голове закрутились сюжеты из триллеров и авантюрных рассказов и фильмов о потере памяти. Вот приедет сейчас Макс, и выяснится, что мы уже лет пять, как женаты, родили ребёночка, папа удалился от дел, мама поседела, подружки разъехались...

Так, стоп! – сказала я себе. Не пори горячку, испугаться всегда успеешь. Скорее всего, самое простое объяснение – самое верное. Мне действительно брызнули чем-то в лицо и обокрали, а провал в памяти – просто побочный эффект. Сейчас, вероятно, просто завтра, и память ещё восстановится, а если и нет – едва ли за это время произошло что-то судьбоносное, без чего я не смогу обойтись. Да я и так половину дней своей жизни не помню, ну, будет ещё один.

Вот только... Петр Викторович. Сделал ли он, что обещал? И, может, провал в памяти как раз связан с этим?

Я так погрузилась в свои мысли, что чуть не пропустила появление Макса. Опомнилась только, увидев, что он стоит у горки, оглядываясь по сторонам. Я торопливо выскочила из подъезда и окликнула его.

– Привет! – он пошёл мне навстречу. – Что это с тобой?

– Меня обокрали... – уныло призналась я.

Макс, разумеется, тут же выразил подобающее беспокойство, галантно снял свою куртку и накинул мне на плечи.

– Я позвоню Андрею Ильичу, – сказал он, вынимая свой смартфон, но я замотала головой:

– Не надо. Я как-нибудь сама... попозже.

– Ну, смотри. Ты на машине?

– Наверное... – не подумав, выдала я, и Макс странно на меня посмотрел. Стараясь сгладить впечатление, я спросила:

– Я оторвала тебя от дел?

– Да ничего страшного, – он помолчал. – Ты ездила к Петру Викторовичу, так?

– Ну... Чёрт, я не помню, – призналась я. – Я вообще этого утра не помню.

– С тобой точно всё в порядке? До сих пор от его методики не было никаких осложнений и побочных эффектов. Я, во всяком случае, ничего такого не замечал.

– Да я тоже ничего такого не замечаю.

– Но у него получилось? Ты научилась, чему хотела?

– У меня пока не было возможности проверить.

– Так, ну твою машину я вижу, – вдруг сказал Макс. За время разговора мы успели выйти на улицу, и теперь, проследив за его взглядом, я и сама увидела свой серебристый «фольксваген». И тут же машинально попыталась сунуть руку в карман.

– Вот ведь, у меня и ключей нет...

– Ну, тут постоит, – успокаивающим тоном сказал Макс. – Худшее, что может случиться – заберёт эвакуатор. Слушай, ты голодная?

– Угу...

– Зайдём вон в ту «Шоколадницу»? Заодно и поговорим.

Я не возражала, и вскоре мы уже сидели в кафе. Посетителей с утра было мало, и мы устроились за столиком у окна. Пока мы ждали заказ, я рассказала о своём пробуждении на скамейке и выводе, который сделал одолживший мне телефон дядя. За это время я успела согреться и повесила куртку Макса на спинку своего стула.

– Понятно, – сказал Макс, когда я закончила. – А зачем тебе понадобился Пётр Викторович с утра пораньше?

Я со вздохом развела руками:

– Веришь ли, я даже не уверена, что ехала именно к нему.

– М-да, тяжёлый случай. Слушай, может, тебе врачу показаться?

– Какому? Макс, не говори глупостей.

– Это не глупости. Меня тревожит этот твой провал в памяти. Быть может, это симптом...

– Да перестань! – с досадой отмахнулась я. – Со мной всё в порядке.

Макс лишь покачал головой. Только тут я вспомнила, что собиралась как бы невзначай спросить его, какое сегодня число. Но теперь подобный вопрос лишь послужит подтверждением его подозрений о моём нездоровье.

– Как хочешь, – произнёс он, – но Петру Викторовичу я всё-таки расскажу. Спрошу, с чем это может быть связано, и нет ли у его технологии побочных эффектов.

– Между прочим, именно ты всячески рекламировал его технологию как чудодейственную и совершенно безопасную.

– Ну да, рекламировал, – Макс со вздохом развёл руками. – Мне же помогло. И не только мне. И до сих пор, насколько мне известно, никаких осложнений ни у кого не возникало.

Он помолчал, искоса поглядывая на меня, словно ожидая какого-то вопроса. Но не утерпел и спросил сам:

– Хочешь посмотреть, что у меня получается?

– Ну, давай, – я пожала плечами. Ответ не поражал энтузиазмом, но Максу оказалось достаточно и этого. Он тут же подтянул к себе лежащий на столе тонкий рекламный листок, достал из своей сумку ручку и принялся черкать по оборотной стороне листа.

Я наблюдала за ним с вялым интересом, но угадать, что именно рождается в переплетении синих линий, тем более что по отношению ко мне рисунок был вверх ногами, мне не удавалось. Тут наконец принесли наш заказ, и я, забыв обо всём, набросилась на еду – есть действительно захотелось зверски. Через несколько минут Макс окликнул меня и протянул листок:

– Вот.