Охотница (СИ)

– Вообще-то, в этом доме есть несколько квартир, чьи хозяева заключили с нами договор на отделку, – спокойно объяснил Макс. – Я приехал с документами. Но я вижу, что я не вовремя? Это – твоя подруга?

Ещё можно было это сделать – убежать прочь, не поворачиваясь к нему, и оставив Женю-вторую объясняться самостоятельно. Это выглядело бы странно, но определённо было бы меньшим из зол. Однако меня словно парализовало. Я могла только беспомощно стоять и ждать, пока Макс обойдёт меня и заглянет мне в лицо. Ну почему, почему из всех домов Москвы Макса угораздило приехать именно в этот?!

Макс смотрел на меня довольно долго. Потом посмотрел на Женю-вторую. Потом снова на меня. Молчание затягивалось.

– Ну, и кто из вас Женя Белоусова? – наконец спросил он.

– Э... Видишь ли... – я лихорадочно пыталась придумать какую-нибудь ложь. О внебрачной дочери нашего отца, как две капли воды похожей на сводную сестру, которая недавно отыскала родственников... Но пока я подбирала слова, Женя вдруг бухнула:

– Мы и сами не знаем.

Макс моргнул. Снова перевёл взгляд с одной из нас на другую.

– В каком смысле?

– В прямом, – обречённо пробормотала я. – Мы раздвоились. В смысле, одна из нас раздвоилась. И теперь нас двое. Вот.

Макс поднял руки, в одной из которых был зажат кожаный портфель.

– Так, давайте по порядку. Кто раздвоился, что всё это значит, и кто из вас, наконец, Женя?

– Мы обе – Жени, – чуть ли не по слогам произнесла мой двойник. Кажется, она начала приходить в себя. – Обе Жени, обе Белоусовы, и помним мы одно и тоже.

– Это розыгрыш? – после ещё одной паузы спросил Макс.

– Если бы, – вздохнула я. Ледяная корка, сковавшая меня, начала трескаться, постепенно возвращая мне свободу движений. В конце концов, это уже произошло. И какие бы последствия оно не имело, отмотать назад было уже невозможно.

– Так, – повторил Макс. – Ну-ка... Когда я впервые повёл Женю в ресторан... Что она заказала?

– Суп из бычьих хвостов, – сказала Женя. – Я его до тех пор не пробовала, мне стало любопытно.

– И креветки в кляре, – добавила я. – Обожаю креветки.

– Макс, – Женя-вторая вздохнула, – мы уже пробовали. Чего мы только не сравнивали – и воспоминания, и родинки, и шрамы... У нас всё совпадает. Судя по всему, до октября мы были единым целым.

– До октября? – в глазах Макса отразилось некое понимание.

– Угу.

– Это случаем...

– Если ты о Петре Викторовиче, то да, – кивнула я. – Это произошло или во время обряда, или незадолго до, или сразу после. Раздвоение, в смысле.

Макс с силой потёр лицо рукой в перчатке. Потом сжал и разжал кулак.

– Так, – в третий раз сказал он. – Давайте сделаем вот что: пойдём куда-нибудь, где можно сесть и поговорить. И вы мне всё расскажете с самого начала.

И мы пошли. Мест, где можно спокойно посидеть зимой, не так уж много, так что мы выбрали кафе на первом этаже всё того же торгового центра. Как-то так получилось, что рассказывать начала я, а Женя-вторая кивала и дополняла. Вот только о покушениях на нас я всё-таки решила не говорить, и она меня не поправила. Макс слушал молча, с каменным лицом.

– Так вы думаете, что это связано с операцией Петра Викторовича, – подытожил он. Мы переглянулись.

– А с чем ещё? – ответила за нас обеих Женя.

– И впрямь, – Макс вздохнул.

– Слушай, – осторожно сказала я, – ты говорил, что его тебе рекомендовал человек, которому ты доверяешь.

– Что? – он посмотрел на меня, явно вырванный из своих мыслей. – А, да.

– Но можешь ты сказать, что это был за человек? Я у тебя спрашивала, но ты почему-то не захотел отвечать.

– Это ты спрашивала? – уточнил он.

– Ну да, именно я.

Макс помолчал, кусая губу.

– Люба, – сказал он наконец. – Она была от него в полном восторге. Я привык верить своей сестре, у меня до сих пор не было оснований сомневаться в её суждениях.

– Ну и зачем было делать из этого тайну? – поинтересовалась Женя.

– Затем, что она меня попросила, – резковато ответил Макс. – Её муж сам прибегал к его услугам, и не хотел, чтобы это стало достоянием гласности.

– А ещё меньше хотел делать достоянием гласности своё прошлое сам Бошняк, – резюмировала я. – Он же Стивен Шишкофф. Кстати, а где работает муж твоей сестры?

– В Калифорнийском университете. Он физик.

– Почтенно, – пробормотала я. Макс покусал губу, после чего решительно ткнул в Женю-вторую пальцем.

– Женя, – палец переместился на меня, – Эжени. И впредь, пожалуйста, потрудитесь сообщать мне при встрече, с кем я имею дело. Если, конечно, это всё не было дурацкой шуткой, в которой вы сейчас захотите признаться.

– Да можешь нас проверить, если хочешь, – Женя пожала плечами. – Задавай любые вопросы. Хочешь, расскажем, каков ты в постели?

– Не хочу.

– Эжени, – я улыбнулась. – Да, мне нравится.

– А ты не мог бы написать своей сестре и спросить, что ей вообще известно про этого субъекта? – поинтересовалась Женя.

– А почему бы вам не спросить у самого субъекта? – ответил вопросом на вопрос Макс.

Я замялась, а Женя посмотрела на меня, явно ожидая, что отвечу я.