Охотница за нечистью. Часть 1 (СИ)

— Старуха не появлялась в этих местах уже больше двух лет. Она уверена в том, что провидица скончалась.

— Да, ладно? Мы же не поверим этой девчонке? — занервничав, Дима отошел от компании.

— Она говорит вполне убедительно, — пожав плечами, сказала Мира.

— Спроси ее, может ли она провести нас к дому Ибсен? — попросил Марк.

Мира передала вопрос парня.

Лакриса, отрицательно помотав головой, посмотрела на Тину и сказала:

— Тико.

— Только тебя она может туда провести, — Мирослава настороженно посмотрела на Лакрису.

Тина поднялась с колен на ноги и, взяв девочку за руку, пошла с ней. Чем дальше Лакриса заводила Кристину в глубь леса, тем темнее и туманней становилось. Шли они в абсолютном молчании, девочка изредка сжимала руку Тины, чтобы удостовериться, что её госпожа никуда не исчезла.

Наконец они остановились у густого болота окруженного мхом и мерзкими лягушками, с размером кота Бегемота маленькой Князевой. По ту сторону водоема стоял рыхлый маленький домик.

Лакриса, остановившись, посмотрела на Тину и крепко обняла её, сжимая своими когтистыми ручонками талию охотницы, она прошептала:

— Ликохо уми там.

И рысью скрылась в густом сумраке Загадочного леса. Тина, тяжко вздохнув, посмотрела вслед удаляющейся девочке.

Перейдя через рыхлый и неустойчивый мостик к домику на том берегу торфяных болот, Кристина остановилась перед дверью. Медленно и боязливо подняв руку, она положила её на скрипучую дверную ручку. Дверь со щелчком открылась, повеяло затхлостью и всяческими зловоньями, а потом рука с выпуклыми венами обвила её шею...

***

Шорох и топот ног — всё, что он мог слышать в данный момент.

Собственное сердцебиение отдавалось пульсацией в висках, кровь прильнула к голове и одна единственная мысль, которая сейчас его гложет: нельзя было отпускать её с фейри.

Это чувство, которое настигло его во Дворце, когда Тина уехала на свою первую охоту, вернулось.

Марк мог поклясться в том, что чувствует, как его глаза выжигают, а кости ломает изнутри. Но все это точно не было его ощущениями. Испытывать боль другого человека подобно ухищренным пыткам. Твоя телесная оболочка варится в котле отчаяния, но мало того тебе ещё и эмоционально плохо. Ведь человек, который дорог тебе, испытывает все тоже самое, и ты скорей всего не в силах помочь ему.

Князев просто бежал, не понимая куда, но бежал...

Отворив дверь домика на берегу болота, он подбежал к её бледному и окоченелому телу...

***

Последнее, что она помнила это хлюпающий звук и женский хриплый голос, напевающий странную песню:

... вам предрекли судьбой

Навсегда быть вместе.

Чуждым грешникам отправиться в бой,

С прощальной песней

И жестокою мольбой.

Вам предрекли судьбой,

Такой горькой и слепой,

С последнею борьбой.

Вам предрекли судьбой

Женщиной слепой...

А потом яркий свет, и она, стоящая возле трона, вся в крови со своими пылающими яркими глазами. Вместо коротких волос у неё были длинные, завязанные в косу.

Под окровавленными ногами лежали трупы... воронов. Но она не чувствовала себя разбитой, она ощущала триумф... то, чего она так долго ждала, осуществилось.

— Тина, Тина, — звал её дрожащий голос Марка.

Она открыла глаза, но ничего не видела, пелена застелила её обзор.

— Ничего не вижу, — простонала она, растирая свои веки.

— Сейчас, подожди, — велел Князев, Тина слышала, как он торопливо поднялся, прогремели шкафчики и звук разбивающегося стекла. — Проклятье.

— Марк, — всхлипывающий голос девушки поторопил парня. Тина попыталась подняться, но её тело будто онемело.

— Я здесь, — произнес Князев, помогая Кристине сесть.

Ивашкова, размахивая своими руками, пыталась обхватить Марка за шею. Схватив его, она обвила свои руки вокруг его шеи и, крепко прижавшись к нему, тихо заплакала.

— Открой глаза, — попросил он.

Тина незамедлительно послушалась. Марк, наклонив голову Тины, что-то закапал в её глаза. Раствор пек, казалось, что он выжжет девушке глаза. Ивашкова простонала, крепко вцепившись в колено Марка, она просила:

— Перестань, мне больно, — все лекарство выходило из её глаз вместе со слезами.

— Потерпи, пожалуйста, прошу, — его голос так же нельзя было назвать стойким.

Потом боль отступила, и вместе с ней пелена с глаз. Кристина, поморгав, обнаружила себя в своей комнате в особняке Ивашковых. Фиолетовые полупрозрачные шторки, того же цвета простыни и ковер, шоколадного оттенка стены и плакат с Джаредом Лето, расположившийся над кроватью.

— А я-то надеялся, что над твоей кроватью будет висеть моя фотография, — попытался пошутить парень.

Но Тина неожиданно для себя самой расплакалась.

— Что произошло? — через рыдания спросила она.

— Я... я, — растерявшись, Марк посмотрел на неё своими серыми туманными глазами. — Ты ушла с той девочкой, тебя не было минут пятнадцать, мы забеспокоились и решили пойти на твои поиски, но не смогли тебя найти и тогда... Тогда я почувствовал, что тебе очень больно, у меня заболели глаза и...

— Постой! Ты почувствовал, что мне больно?