Охотница за скальпами. Смертельные враги (сборник)

Полюбовавшись этим зрелищем, щекотавшим нервы, Вильмор решил, что и ему следует принять участие в поединке, и выстрелил по ближайшему бизону. Тот свалился, словно пораженный громом. Второй бизон, услышав выстрел, огляделся вокруг налитыми кровью глазами, обнаружил присутствие всадника с дымящимся еще ружьем в руках и ринулся на Вильмора.

Эта атака была произведена с такой стремительностью, что Вильмор, отличный стрелок, не имел возможности принять меры для ограждения собственной безопасности.

Правда, он выстрелил и раз и два в летящего на него вихрем зверя, но мустанг, испуганный близостью бизона, делал отчаянные прыжки, и пули англичанина пролетели мимо, а когда бизон был уже в непосредственной близости, Вильмор оказался обезоруженным, беззащитным.

Единственное спасение представлялось в поспешном бегстве, и лорд погнал своего смертельно испуганного мустанга в сторону, искусно лавируя между кустов и стволов деревьев, затруднявших движение бизона.

Однако разъяренное животное продолжало преследование с неутомимостью и проворством, которого, казалось, было бы трудно ожидать от этого косматого великана с грузным телом.

– Что ему нужно от меня? – бормотал маньяк. – Он, кажется, думает, что я намерен стукаться лбом с ним! Экое животное!

Конь Вильмора очень скоро выбился из сил, в то время как бизон не проявлял ни малейшей усталости и все ближе и ближе подбирался к Вильмору. Наконец настал момент, когда рога бизона уже касались крупа злополучного мустанга. Видя, что бегством не спастись, Вильмор с ловкостью настоящего акробата схватился на бегу за толстую ветку дерева, стоявшего на его пути, и в мгновение ока оказался верхом на ветке.

Мустанг понесся вдаль, нагоняемый бизоном, и через секунду с жалобным ржанием взвился на дыбы: бизон нанес ему смертельный удар рогами, распоров благородному животному правый бок.

– Гм! Этот бык умеет бодаться! – резюмировал свои впечатления сидевший на суку Вильмор. – Не желал бы я подвернуться под такой удар рогами!

Покончив с мустангом, то есть обратив его тело в мешок с костями, бизон вернулся к дереву, на котором восседал благородный пэр Англии, и принялся за осаду этого дерева.

Разбежавшись, бизон с размаху всаживал крепкие рога в ствол дерева, отрывая целые пласты коры, но, разумеется, ему не удавалось сбить крепко державшегося за сук англичанина, чувствовавшего себя в сравнительной безопасности.

– Если бы я не потерял при бегстве моего карабина, – бормотал лорд, глядя на беснующееся внизу, под его ногами, животное, – я мог бы буквально расстрелять эту глупую деревянную башку. А теперь он заставляет меня изображать кукушку на ветке, что едва ли отвечает моему собственному достоинству.

Потоптавшись около дерева, бизон отошел в сторону, как будто не обращая ни малейшего внимания на лорда-кукушку. Но едва англичанин попытался пошевельнуться, бизон с ревом налетел на дерево.

– Интересно знать, что из этого может выйти? – соображал лорд. – Если подъедет Джордж Деванделль, то, конечно, он застрелит проклятого бизона первым, а вторым – меня. Или меня первым, а его вторым, что, в сущности, для меня совершенно безразлично. Если же Джордж Деванделль не появится тут, то я рискую, играя роль кукушки, просидеть на ветке до второго пришествия или, вернее, до того момента, когда от усталости и истощения свалюсь на землю. Любопытно выяснить, что у меня имеется в запасе из съестного?

Мой язык… То есть не мой, конечно, а вырезанный у буйволицы мною язык – остался в седельной сумке. Мне его не достать. На мне фланелевая рубашка. Она, кажется, в пищу не годится. По крайней мере, никогда не слышал, чтобы кто-нибудь ел фланель. Но зато я имею пару отличных сапог, которыми, при надобности, можно питаться два-три дня. Хотя, говорят, сапоги гораздо вкуснее в вареном виде, чем в сухом. Нет ли еще кожи маринованной? Надо будет навести справки…

Гм, гм! В общем, я переживаю интересное приключение, о котором можно будет после кое-что рассказать.

Еще раз или два Вильмор, когда бизон отходил от дерева-убежища, чтобы отыскать лежащую под снегом прошлогоднюю траву, пытался спуститься и добыть затоптанный в снегу карабин. Но обе эти попытки окончились неудачей, потому что бизон ни на мгновение не выпускал из виду своего врага.

Проголодавшись, Вильмор с серьезным видом стянул с себя один сапог и, отрезав охотничьим ножом кусок, принялся методически пережевывать кожу.

– Не очень вкусно! – гримасничал он. – Право, могли бы изготовлять специальные сапоги для охотников на бизонов из более съедобного материала.

Однако избавление близилось, и пришло оно со стороны, с которой никто этого не мог бы ожидать: в лесу послышался лай собак, замелькали сани. Это мчался гробовщик-канадец.

Завидев его, бизон покинул Вильмора и понесся в атаку на сани.