Охотница

Юнас немного впереди. Тереза видит его спину, плащ. Она успевает за ним. Но особенно сосредоточена на дыхании. Старается дышать ровно, попадая в такт своих шагов. Что-то подобное она проделывала в детстве. Когда мама засыпала, а Тереза еще нет, ее охватывал ужас: одна в темноте! И она начинала передразнивать Астрид, свою маму. У той вдох был очень долгим, и у Терезы не хватало дыхания, она дышала неглубоко и часто. Вот и сейчас: ее шаги короче, чем у Юнаса. Но, когда получается дышать или шагать в унисон, сразу успокаиваешься.

Поймай ритм. С этого всегда нужно начинать.

Они останавливаются у бюро, Тереза остается на улице. Юнас входит. Там, внутри, ему приходится немного подождать, можно пока обдумать происходящее. И тут он понимает, что творит что-то не то. Это же прелюдия, предыстория на уровне “давай попьем пивка”, а конец истории известен заранее. Юнас на самом деле не хочет этого.

В кармане лежит записка, которую ему передали: позвони домой. Позвонил, обрадовавшись, что Жанетт впервые сама дала о себе знать. Но она вся была в сомнениях, почти в смятении. Она не готова, чтобы он вернулся, нет-нет, еще слишком рано, она просто хотела, чтобы он знал: она действительно думает о нем.

Юнас негодующе фыркает. Потом одаривает сотрудницу в окошке нежнейшей улыбкой, от которой в ее глазах зажигается огонек и она произносит:

– Приходите к нам еще!

Он выходит большими шагами.

– Вот и все, – говорит он Терезе. – Что будем делать?

– Мне хотелось бы посидеть у воды. Где тут у нас поблизости вода? На набережной у ратуши.

– Да-а, – тянет Юнас. – На набережную? А не холодновато ли?

– А если замерзнем, можно зайти куда-нибудь, – говорит Тереза, – что может быть лучше, чем заглянуть в какое-нибудь уютное местечко, чтобы согреться. И я там покажу кое-что. В смысле рядом с ратушей.

Она решительно берет его под руку, Юнас напрягается, Тереза чувствует это, поэтому, потащив его немного вперед и убедившись, что они идут достаточно быстро, она отпускает его руку. Ей вдруг показалось, что она укрощает льва, что во избежание дальнейшего сопротивления ей надо что-то говорить. Она снова применяет свою хитроумную тактику, идет с ним шаг в шаг и вкрадчиво мурлычет:

– Вы сегодня свободны?

– Да.

– Я так и знала. Не пойму, как это получается, но я иногда заранее знаю, что мне скажут. Но я не всегда в это верю.

Голос Терезы полон надежды и бесшабашного оптимизма. Это тоже одна из ее обычных уловок: обворожить легко и непринужденно, с надеждой в голосе. И сама она обретает надежду, шагая рядом с ним. Юнасу удается только иногда выдавливать из себя “да” или “нет”, девушка из поезда тараторит за двоих, слова бьют ключом.

– Я так обрадовалась, увидев вас, я ведь все думала, хорошо бы нам опять встретиться, вы мне понравились. Что тут такого? Очень важно знать, что ты кому-то нужен, а когда чувствуешь, что человек рад встрече с тобой, почему бы вместе не прогуляться, правда?

– Почему бы и нет? – осторожно соглашается Юнас.

– Я что хочу сказать, обычно встречаешься с людьми, как принято, ведь существуют правила. А где? Обычно знакомишься на работе или у друзей, но чтобы человек понравился, это редко. Два-три золотых самородка, а остальные – глина. И раз уж самородки такая редкость, то можно поступиться общепринятыми правилами, если возникло желание стать чьим-то другом. Быстренько схватить этот случайно увиденный самородок.

Тереза смотрит на Юнаса.

– Большой такой слиток золота, – говорит она, кокетливо целясь в него указательным пальцем.

Они добрались до улицы Васаган и Центрального вокзала. Юнас уже готов бежать прочь, и как можно скорее. Ветер треплет волосы Терезы, ее глаза сияют. Они с Юнасом стоят у пешеходного перехода.

Зеленый свет, но Юнас не двигается.

– Подожди, Тереза, – говорит он. – Не думаю, что наша прогулка состоится.

Тереза смотрит на него. Но он полон решимости.

– Почему?

– Мне надо домой к моей… девушке. – Юнас не сразу находит подходящее слово, чтобы объяснить Терезе, кто такая Жанетт. Может быть, кому-то другому он бы сказал, что его ждет жена или Жанетт. Или “моя женщина”, о нет, зачем он вообще сказал?! Он ведь никогда не говорит о ней, только при встрече с их общими знакомыми.

Во время своих консультаций и поездок он сам себе хозяин. Ну и здесь он тоже сам себе голова, но у него и в мыслях не было затеять что-то втайне от Жанетт. А что происходит сейчас? И обидеть эту девушку он тоже не собирался. Выходит, лучше все сказать напрямую. Приняв такое решение, он даже начинает немного гордиться собой, и это приятно. Он почувствовал облегчение.