Охотница

На этом ее порыв иссякает, и она собирается идти дальше, но с дамой происходит что-то странное. Резко вздрогнув, она хватается за оконную раму, подается вперед так, что того и гляди вывалится, и неотрывно смотрит на Жанетт.

Черт, чокнутая какая-то, подумала Жанетт.

– Невероятно, – пробасила тетка. – Невероятно.

Маленькие голубые глазки впиваются в глаза Жанетт, но не похоже, что она сумасшедшая.

– В чем дело? – неуверенно произносит Жанетт, я… я похожа на кого-то, да?

– Что? – переспрашивает дама, продолжая сверлить ее глазами.

– Я спросила, может, я невероятно похожа на кого-то… на кого-то из ваших знакомых?

– Нет, – твердо ответила тетка, – никого из моих знакомых ты не напоминаешь, пожалуй, нет, даже совсем нет. Но раз уж ты сама спросила, – продолжила она, призадумавшись, – я знаю многих, на кого ты похожа, но все они не мои знакомые, я их просто видела.

– Видели? – не поняла Жанетт.

– По телевизору, – поясняет дама, прищурив глаз, – по… третьей программе. Есть там одна, про погоду рассказывает, стоит в черном платье и белом свитере возле электронной карты. Я ее только раз видела. Очень на тебя похожа.

– Да-а, – неуверенная, стоит ли продолжать разговор, протянула Жанетт, а потом дружелюбно пояснила: – Вообще-то я работаю на телевидении. Но за кадром.

Что-то уже всерьез удерживает ее у окна толстухи.

Жанетт крепче сжала белые ручки коляски, стараясь вновь обрести равновесие. Йенни спит в коляске, солнце сверкает в тающей снежной слякоти на гравийных пешеходных дорожках, толстуха продолжает болтать. Жанетт стояла как приклеенная. Странное чувство, похожее на злобу, закипало в ней, заставляя дрожать все ее тело.

Как будто в эту минуту ей важнее всего было знать, кого же она напоминает этой толстой тетке.

– Вот ведь странное дело, – произносит дама, – очень странное. За месяц с лишним – никого сто́ящего, и события какие-то все бессмысленные, хотя я иногда и врала. А увидела тебя, и все мне стало ясно. В тебе что-то есть. Ты пришла ко мне?

На какое-то мгновение Жанетт потеряла дар речи. Потом с нажимом произнесла:

– Вовсе нет, с какой стати?

– И моего объявления ты не видела?

– Какого объявления?

– Тогда я погадаю тебе бесплатно, – заявляет толстуха. – Не столько для тебя, сколько для себя.

Ловко же она заманивает клиентов, решила Жанетт, но тут же без раздумий вкатила коляс ку в подъезд, затем в маленький светло-зеленый лифт, который поднял ее на второй этаж, и через минуту она уже стояла на кухне толстухи. В который раз подумав, что давно пора перебраться из этого бетонного гетто в город. Нечего ей здесь делать.

Кухня недавно отремонтирована, светло-зеленые стены, белый кафель. Вблизи хозяйка выглядела не такой толстой: полновата, но ловка, отмечает Жанетт. Чувство, похожее на злость, прошло, любопытство тоже. Для Жанетт снова стала главной она сама, она снова может посмотреть на себя со стороны. Она видит великодушную, искреннюю барышню, которая не говорит нет бедной одинокой старушке, желающей поболтать. Ведь у нее есть время, да к тому ж и Йенни спит.

В луче солнца видны танцующие пылинки, окно все еще открыто.

Хозяйка стоит в середине комнаты. Жанетт нерешительно шагнула к столу и, указав на кухонный диванчик, спросила:

– Мне сесть?

– Хочешь кофе? – предлагает хозяйка.

– Да нет, я не пью кофе. Может, чай? Если только, конечно, вы не собираетесь гадать на кофейной гуще. – Жанетт улыбается.

– Гуща, пуща, чаща-темнотюща, – совершенно серьезно пробормотала хозяйка, не двигаясь с места.

Понятия не имею, что надо на это отвечать, пронеслось в голове Жанетт, она тут же представила себе, как рассказывает об этой истории кому-то из своих подруг: Одно дело, когда она приняла меня за метеоролога, и совсем другое, когда она действительно начала гадание, подумала я тогда.

– Обойдемся без кофе, – говорит гадалка, – садись. Возьмем-ка игральные кубики.

Она открывает кухонный шкаф. Жанетт мельком видит полки, заставленные консервными банками, и кучу газет на самом верху. Эта колдунья явно хочет достать что-то с верхней полки: подтащив небольшую табуретку, она осторожно поднимается на нее.

– Можешь меня подстраховать, табуретка шатается.

Жанетт снова встает, какое-то мгновение она соображает, что и как ей держать, а потом решительно расставляет руки вокруг толстых ног хозяйки, которая, приподнявшись на носки, роется на полке. Потом она протягивает что-то Жанетт. Оказалось, это настольная игра “Монополия”.

– Я возьму отсюда только кубики. Вообще я не гадаю на фишках, но в этот раз хочу попробовать.

– А на чем вы обычно гадаете? – поинтересовалась Жанетт.

– На картах и по руке, – отвечает та. – По-моему, не так уж важно, на чем гадать. Я гадаю на том, что мне кажется подходящим в данный момент. Самое трудное – осмыслить. Все хотят знать, что я вижу. Иногда бывает так: я знаю, что вижу, но не могу объяснить.