Охоться на меня, дорогая (ЛП)

Я на полпути к тому, чтобы погрузиться по самые яйца, когда она снова шевелится с очередным стоном, ее дыхание становится тяжелее во сне. Ее киска напряжена, ее тело почти борется с вторжением. Я знаю, пирсинг на моем члене будет сильно тереться о ее кожу, но успокоительное, должно быть, все еще действует на нее достаточно, чтобы на данный момент успокоить.

Я наблюдаю за крошечной реакцией на ее лице, когда я проталкиваюсь до конца внутрь ее киски. Ее рот открыт, и она слегка задыхается, крошечная морщинка натягивает кожу между ее глазами, когда ее голова немного откидывается назад. Ее ноги сдвигаются, неосознанно изгибаясь и облегчая мне задачу, когда я вытаскиваю свой член почти до упора, а затем медленно толкаю его обратно.

Издав тихий стон, я на мгновение закрываю глаза, чтобы насладиться ощущением ее, такой тугой, горячей и влажной. Ее киска сжимается вокруг моего члена, автоматическая реакция ее тела, но это заставляет меня хотеть отпустить и жестко трахать ее, пока она не закричит. Тем не менее, я хочу сначала этот нежный момент, прежде чем она проснется. Мне нужно чувствовать, что она окружает меня, зная, что мы идеально подходим друг другу, что мы принадлежим друг другу, и она скоро это поймет.

Я медленно выхожу, затем снова толкаюсь обратно. Ее стон на этот раз громче. Я могу сказать, что действие успокоительного начинает заканчиваться, я вижу, как учащается пульс на ее шее, вытянутой передо мной, начинает трепетать быстрее на ее коже.

Мой следующий толчок немного сильнее, ее груди немного подпрыгивают от движения. Жаль, что в тот момент на мне была маски, я бы хотел иметь возможность взять ее соски в рот, лизать, сосать, а затем сильно прикусывать, пока она не закричит и не кончит вокруг моего члена от боли.

Ощущение ее рук на коже моей спины пугает меня. Даже во сне ее руки пробрались под мою толстовку и нащупали кожу. Ее ногти царапают резкие линии вплоть до моих бедер, когда я делаю следующий толчок, из меня вырываются шипение и стон. Черт, мне нравится чувствовать, как она царапает меня своими кошачьими коготками. Но на данный момент я не могу этого допустить.

Останавливаясь и используя колени для равновесия, я осторожно беру ее запястья, перекрещиваю их друг с другом и обхватываю их пальцами одной руки в перчатке. Они кажутся крошечными в моей руке, как будто одно простое движение может их сломать. Я перемещаю ее руки к небольшому отверстию на матрасе над ее головой и крепко прижимаю их, фиксируя там, чтобы она не могла пошевелиться.

Перенося на них свой вес, я обхватываю другой рукой и снова толкаюсь в нее. Это тяжелее, чем раньше, но ей нужно проснуться сейчас. Ее глаза открываются с криком и придыханием при следующем толчке.

Я останавливаюсь и наклоняю голову, наблюдая за множеством реакций на ее лице. Удивление налицо, но страха немного. Я могу сказать, когда она вспоминает вопрос о правде, который я задал ей, понимая, что я планировал это сделать.

Ее дыхание ускоряется, когда ее киска сжимается вокруг меня, она двигает ногами и бедрами, как будто ей не терпится, чтобы я пошевелился.

— Продолжай, — ее голос звучит как мягкая хрипотца, я уверен, это сочетание сна и успокоительных.

Я мычу в ответ, но пока не двигаюсь.

— Прелестная малышка, я пришел высказать свою точку зрения, — говорю я ей, маска делает свою работу, модулируя мой голос.

Она слегка разжимает руки, прежде чем вызывающе наклонить голову.

— Что ты можешь трахать меня, когда захочешь? Я никогда не говорила, что ты не можешь, если ты правильно помнишь, я даже сказала продолжать, уже дважды.

Мне с трудом удается подавить смех, но я чувствую, как мои губы растягиваются в улыбке, которую не видно за маской. Мой голос приобретает более резкие нотки, пронизанные чувством собственничества.

— Слушай внимательно, моя Малышка. Твое тело, твое сердце, сама твоя душа — они принадлежат нам, и только нам. Никто никогда больше не приблизится к ним. Твои улыбки, твои эмоции, твои стоны, твое удовольствие — все это принадлежит нам.

Я провожу пальцами в перчатках по ее шее, прежде чем обхватить ее рукой, она со стоном откидывает голову назад и встречается с моим пристальным взглядом.

— Ты наша, и мы сделаем все возможное, чтобы дать тебе это понять. Мы будем владеть каждым твоим дюймом, мы исполним каждое твое тайное желание. — Я отстраняюсь и толкаюсь в нее, грубо и жестко, пытаясь вогнать острие в нее так же сильно, как я вгоняю свой член в ее киску.

У нее перехватывает дыхание, и она смотрит на меня с темной потребностью, горящим огнем, который я хочу разжечь в ад, достаточно большой, чтобы сжечь дотла весь мир.

— Да, — шепчет она.

Я наклоняюсь ближе к ней, моя рука инстинктивно сжимается, и я не могу удержаться, чтобы сильнее не вонзиться в ее киску. Я чувствую, как она пульсирует вокруг меня, когда она стонет, я могу сказать, что она уже близка к краю. Но ведь и я тоже, собственническая потребность сделать ее нашей подобна безумию, овладевающему моим разумом.