Охранитель 7. Война с Альянсом

Медбратья на носилках занесли стонущую Катьку в операционную, за профессором бегом отправилась какая-то сестра милосердия, забавно подобрав полы халата. Медицинский персонал в наших больницах уже давно от старой форменной одежды избавился. Все оценили удобство халатов, правда, головные уборы остались прежними и большие красные кресты вышиты на спинах и груди с надписью «Сестра милосердия» или «Брат милосердия». На этих надписях настоял Портейг, чтобы больные видели кто о них заботится, а враги, случись война, не стреляли по врачам. Н-да, пока еще не попраны морали чести, и медицинские работники считаются неприкосновенными. Утопия или не происходило за последнее время слишком жестких и жестоких кровавых столкновений? Если честно, то это я настоял, чтобы в полевых условиях сестры милосердия имели стандартную форму, с повязками красного креста на рукаве.

— Что тут у нас?! — скорым шагом вошел в операционную Семен Иванович. — Голубушка, будет вам так убиваться! — улыбнулся он моей сестре беря ту за руку и начиная считать пульс. — Тихо, тихо, спокойно, все хорошо и скоро станешь мамочкой.

Я медленно попятился к дверям, не собираясь присутствовать при рождении племянника или племянницы. Знаю своего компаньона, тому может прийти в голову и заставить меня роды принимать.

— Посторонние! На выход и позовите акушерку Анастасию Петровну! — рыкнул Портейг, оглянулся и махнул на меня: — Вас, Иван Макарович, это тоже касается!

Блин! Да не вопрос! Меня из операционной словно ветром сдуло! Стою на крылечке больницы и курю, правда, что-то пальцы подрагивают. Наверное, от того, что Катька оказалась намного тяжелее, чем выглядит.

— Савелий Петрович! — крикнул адъютанту, а когда тот подбежал, попросил: — Сообщите Василию Андреевичу, будущему папаше, что его супруга рожать вздумала.

— Будет сделано! — четко ответил тот и пошел в больницу.

— Э-э-э, подпоручик, а вы куда направляетесь? — поинтересовался я.

— По телефону разыщу, а приехать господин Терешкин сможет самостоятельно, так оно быстрее получится, — разъяснил мне адъютант.

Ну, согласен, мысли в разные стороны, голова плохо соображает. Пора брать себя в руки, тем более что Лиса-Мария в сторонке скромно стоит и своей участи ждет.

— Мария Генриховна, — направился к своей пресс-секретарше, — не соблаговолите ли, голубушка, прояснить несколько моментов в отношении приезда ее императорского величества? — произнес елейным голосом, от которого бывшая журналистка зябко плечами передернула.

— Иван Макарович, дорогой, а что следует объяснять? — в тон мне ответила Лиса и бесстрашно посмотрела в глаза.

Вот же чертовка! Вижу, что боится до колик, а держаться старается уверенно и независимо.

— Меня интересует, что вы такое посулили! — рыкнул я, начиная закипать и осознавая масштаб бедствия.

— Ничего особенного, — развела руками моя собеседница. — Катерина Макаровна, сестрица ваша, тоже присутствовала при телефонном разговоре и, мне кажется, что ее просьба стать крестной мамой ее ребеночка сыграла решающую роль. Со своей стороны, я намекнула, что следует проявить императорскую милость и наградить отличившихся в недавних событиях. Предложила посмотреть, как в Сибири живет народ и почему у него и в мыслях нет устраивать какие-то заговоры и перевороты.

— Какие еще милости? — озадаченно уточнил я.

— Так это уже как Ольга Николаевна решит. Может наградить, а захочет — накажет, — усмехнулась моя, слишком независимая блин, пресс-секретарша.

— Предоставьте, любезная Мария Генриховна, подробный отчет о переговорах, обещаний с вашей стороны, — взглянул на часы. — Будьте добры, сегодня в семь вечера мне данную бумагу на стол положить.

— Постараюсь, — потупила та взор, а потом смиренным голосом произнесла: — Придется нарушить один из ваших указов и трудиться во внерабочее время, как понимаю, без оплаты и премии.

— О последней можно и вовсе забыть, если то, что мне известно подтвердится, — покачал я головой, сдерживая гнев.

— Ваше высокопревосходительство! Ну виновата я! Заявила императрице, что вы хотите ее видеть и побеседовать! Что в этом такого?! Опять-таки, вам есть что показать Ольге Николаевне… — с жаром начала Лиса, решив перейти от обороны в наступление, не дал ей досказать, перебил:

— Показать? Это на что вы намекаете?!!

— На заводы и фабрики, обустройство аптек с больницами, трудовой распорядок, — ответила та, стараясь не показывать веселья.

Глубоко вздохнул и выдохнул, она меня явно провоцирует. Только не понимаю за каким чертом это потребовалось. Знает же, что могу отправить в услужение к отцу Даниилу. Кстати, тому тоже не повредит, ишь ты, собачится с банкиром! Да и Велеев мог бы дипломатично вопросы решать, а не на меня полагаться. Этак все на шею сядут и поедут, свесив ножки, рассчитывая, что хозяин Сибири придет и во всем разберется и разрулит.

— Мария Генриховна, вы же понимаете, что императорскую свиту я не могу пустить на секретные заводы, — медленно говорю, думая, как бы достучаться до разума журналистки, которая явно опять что-то затеяла.