Охранитель

Путин не станет главой единого российско-белорусского государства или конфедерации (нынешнее «союзное государство» — не государство, разумеется, а международная организация). В 1990-е Лукашенко в принципе был готов объединяться, поскольку мечтал возглавить объединенную страну. Но после того как Ельцин назначил своим преемником Путина, «Батьке» пришлось смириться с тем, что вершиной его карьеры останется белорусское президентство. Он собирается править очень долго, и своей властью добровольно ни с кем никогда делиться не будет. Поэтому еще с 1999 года было понятно, что с Лукашенко никакого единого государства (или конфедерации) не получится. А любые попытки поиграться со сменой власти в Белоруссии закончатся либо жестким конфликтом, либо дестабилизацией. В обоих случаях основным выгодоприобретателем может оказаться вовсе не Кремль. Рисковать просто бессмысленно.

Путин не собирается как-то формально ограничивать власть следующего президента, то есть реформировать под себя существующую систему государственных органов. Теоретически можно наделить дополнительными полномочиями правительство и премьера. Или усилить Совет Федерации, в том числе изменив порядок его формирования. Или конституционно «легализовать» Государственный совет. Или учредить пост председателя Совета безопасности (сейчас Совбез по конституции возглавляет президент), либо создать какой-то новый «силовой» орган с расширенной компетенцией.

Применительно к последнему уместно вспомнить, что Дэн Сяопин, например, на которого сейчас часто ссылаются, будучи фактически первым лицом Китая, занимал посты председателя Военного совета ЦК КПК (в 1981–1989 гг.) и председателя Центрального военного совета КНР (в 1981–1990 гг.). Он не возглавлял ни партию, ни ЦК, ни государство, ни правительство, ни парламент. Впрочем, в отличие от товарища Дэна Путин дважды получал мандат на правление на национальных выборах.

Но дело даже не в том, что после президентства Путин не может и не должен назначаться премьером или избираться спикером в Совфеде и тем самым опускаться на более низкий властный уровень. Как уже сказано, мы в любом случае обречены на «двоецарствие», но как-то институционализировать его на государственном уровне, ломать более-менее отлаженную конституционную систему правления совершенно излишне. И это, судя по всему, в Кремле хорошо понимают. По крайней мере никаких приготовлений не ведется. Конечно, поправки или даже пересмотр Конституции могут стать актуальными в дальнейшем. Но пока об этом рано говорить.

Путин исключает для себя руководство Газпромом или какой-то специально созданной «суперкорпорацией». «Я вряд ли смогу возглавить какую-то бизнес-структуру», — объявил он на пресс-конференции в январе. Уход в бизнес, пусть и в государственный, для него априори совершенно неприемлемый шаг.

3

Таким образом, остаются (пока остаются) три сценария.

Сценарий первый: «Могущественный гражданин». «Путин становится (в 2008 году. — В. И.) могущественным гражданином, который может сказать веское «нет» кому и чему угодно», — сформулировал недавно Павловский. Это предполагает, что Владимир Владимирович откажется от любых постов, и его влияние на политический процесс, на принятие властных решений, его собственное право принимать некие ключевые решения будут основываться исключительно на его авторитете у нации и элиты.

Звучит красиво, но все же в нашей стране не очень-то принято, чтобы гражданин, претендующий на влияние и власть, а тем более имеющий влияние и власть, оставался без должности и официального статуса. Путин, конечно, может пойти наперекор сложившейся традиции, но, скорее всего, это будет тот случай, когда «народ не поймет» (в мае 2008 года экс-президент, вероятно, войдет в состав Совбеза, но этого мало, разумеется).

Сценарий второй: «Политический лидер». «Единая Россия» очень бы хотела получить экс-президента в свои вожди. Вопрос только в том, хочет ли этого он сам? Точнее, нужно ли ему это?