Охранители

Девушка потянулась последний раз, резко скинула с себя одеяло и подскочила с кровати. Её комната, ещё вчера девственно чистая, была завалена мешками и коробками с барахлом, которым семья обросла на старой квартире. Вечером сил хватило только на сборку кровати, компьютерного столика и компа.

– Доча, ты на завтрак что будешь? – в комнату вернулась Света и присела на одну из коробок.

– Пока ничего. Хотя, давай чая с глазированными сырочками.

– Есть сваренная гречка, немного котлет и остатки вчерашнего салата. Разогреть? – маман как будто её не слышала, нервничала и не могла усидеть на месте.

В этом не было ничего удивительного. Слишком много бед и проблем свалилось на их семью. И переезд не самое страшное, скорее даже лучшее, что с ними случилось за последнее время.

Варя подошла и нежно дотронулась до маминого лица, одновременно касаясь её сознания. Приходилось действовать очень аккуратно – в последние дни способности резко усилились.

В общем море эмоций летали тревога, бессилие, отчаяние и страх смерти. Из общего узора сознания девушка стала бережно выпутывать один за одним острые, колкие искры тревоги; пахучую грязь отчаяния; липкую, бесформенную слизь бессилия и, самое сложное: бездонную, чёрную пропасть страха смерти.

Не своей, а сына Сёмки – этого светлого, доброго мальчика, который в свои три года был бесконечно добрым, слишком понимающим и очень, очень жизнерадостным. Несмотря на то, что две недели назад врачи поставили ему страшнейший диагноз – злокачественная опухоль головного мозга, третья стадия, глиобластома.

Ещё месяц назад ничего не предвещало беды. Мелкому просто заболела коленка. Света решила, что он тупо ушибся в садике, и не обращала внимания на его жалобы.

Хотя Варя ещё тогда приметила небольшие изменения в его сознании. Обычно яркие эмоции братика – как у котика – были светлым, задорным маревом без каких-либо вкраплений, но там стали появляться никак не убираемые тучки, вначале небольшие, едва уловимые, а потом всё более грозные, грозовые. Она, как и маман с коленкой, не придала этому значения, подумав, что мелкий просто расстраивается из-за того, что надо ходить в ясельную группу и привыкать к детскому садику.

Как же сильно они обе ошибались. Через пару дней Сёмка проснулся и не смог выпрямить головку – она так и лежала у него на плече, повиснув как мешок картошки.

Света в панике понеслась с ним в больницу скорой помощи, где врачи сделали снимки, провели биопсию и поставили этот ужасный диагноз.

Варя, сорвавшись с уроков, от отчаяния почти вскипятила мозг заведующему отделения, доведя его до потери сознания и предынсультного состояния, когда требовала вылечить брата. Однако как бы она ни старалась заставить врачей, это было выше их сил. Они просто не обладали нужными умениями, лекарствами и оборудованием.

Через день медики сделали экстренную операцию, сняли лишнее давление опухоли на череп и провели первичный курс лучевой терапии. Но семье сразу было сказано, что это паллиативное, нерадикальное лечение, ведь не убирается начальная причина заболевания. Они дали ребёнку максимум год и порекомендовали искать специалистов заграницей. Не бесплатно, а за деньги, очень большие по меркам любой семьи деньги.

Варя взяла у медиков данные всех подходящих зарубежных клиник, а также благотворительных фондов, которые смогут собрать нужную сумму.

Благотворительность. Что за бред? Кого волнует судьба её брата? Список фондов она порвала и выбросила сразу же. Девушка не могла доверить жизнь и здоровье мелкого чужим людям и, как всегда, взяла всё в свои руки.

Первым делом связалась с клиниками в Германии, Израиле и Южной Корее, направила им документы с диагнозом и получила предварительную стоимость лечения. У всех получилось примерно одинаково – триста тысяч евро. А ещё сотка – на перелёты, питание, проживание и восстанавливающие медикаменты с процедурами, которые понадобятся, когда Сёмку успешно прооперируют.

Именно так: «когда», а не «если». Нужно себе это почаще повторять, так будет легче поверить. Страх неудачи она постоянно вытравливала у всей семьи, но, к сожалению, в своей голове она такого сделать не могла.

Затем Варя посчитала семейный бюджет, который оставался на завершение ремонта новой квартиры и покупку мебели (это подождёт хоть тысячу лет): тридцать тысяч евро, даже не десятая часть от необходимого.

Через маман и отчима Валеру выставила на продажу старую квартиру в Степянке, её риелтор быстро сплавил каким-то иногородним за пятьдесят тысяч евро.

Потом посчитала, сколько сможет поднять на трёх клиентах, которые были у неё в разработке, – это ещё тридцатка. Итого получалось сто десять тысяч евро.

Клиника в Израиле согласилась на предоплату в тридцать процентов – позавчера экспресс-почтой пришёл договор на подпись, а уже сегодня вечером Света, Валера и Сёмка летят в Тель-Авив на первичное обследование.