«Охранка». Воспоминания руководителей охранных отделений. Том 2

К сожалению, не были приняты меры предосторожности, чтобы убедиться, что человек, получающий жалованье от государства, не помогает организовывать террористические акты против министров и Великих князей. Надежда наконец-то раскрыть широко разветвленную террористическую сеть побуждала руководителей розыскной службы, работающих с Азефом, поступать совершенно неразумно. Что касается Азефа, то он принимал все меры предосторожности, чтобы не выдать себя товарищам и быть уверенным, что правительство получает от него далеко не всю информацию, которой он располагает. Полицейские власти чувствовали себя спокойно, полагая, что руководитель их врагов сотрудничает с ними^{91}, и их чрезвычайно поражало, что политические преступления не просто не прекращаются, но начинают принимать еще более угрожающие масштабы.

В течение сравнительно короткого времени были убиты министр внутренних дел В.К. Плеве и Великий князь Сергей Александрович. В обоих случаях преступления были задуманы и осуществлены партией Азефа, а он не предупредил полицию. Либеральная пресса неоднократно утверждала, что Азеф действовал как провокатор и сам же организовал эти преступления. Даже бывший председатель Совета министров, граф Витте, по-видимому, придерживался этой точки зрения, поскольку в своих мемуарах он говорит о слухе, что убийца Великого князя Сергея Александровича был подстрекаем к этому преступлению «полицейским агентом Азефом». Но нужно отметить, что граф Витте, который, кроме всего прочего, был вто время председателем Совета министров и, по его выражению, «правил страной», не положил конец секретной агентуре, деятельность которой привела к тому, что членов Императорской семьи убили ее собственные агенты. Напротив, именно тогда граф назначил министром внутренних дел П.Н. Дурново, который всемерно поддерживал именно эту систему политического розыска. Одного этого факта достаточно, чтобы усомниться в обоснованности проводимой Витте критики действий полиции.

Несмотря на все расследования, газетные статьи и речи, произнесенные в Думе, до сих пор нет полной ясности в темном деле Азефа. Мне тоже в течение всего периода службы не удалось увидеть ни одного документа, который проливал бы свет на это таинственное дело.

К сожалению, когда премьер-министр П.А. Столыпин произнес свою замечательную речь в Думе по поводу дела Азефа^{92}, он не объяснил четко, что это дело — частная ошибка Охраны, за которую она должна отвечать. Увлеченный ораторским вдохновением, премьер-министр говорил о слишком общих вещах и поэтому дал возможность оппозиции продолжать болтовню по поводу системы Азефа.

С этим печально известным делом связано и судебное расследование, которое в свое время наделало много шума. Оно затрагивало бывшего директора Департамента полиции А.А. Лопухина. Через некоторое время после ухода с этого поста он совершил серьезный просчет, сообщив Бурцеву, что Азеф был секретным агентом Охраны. Я не понимаю, как такой опытный полицейский руководитель, как Лопухин, мог совершить подобный опрометчивый поступок. Во время своей зарубежной поездки Лопухин случайно встретил Бурцева, начал беседовать с ним и в пылу спора проговорился, что Азеф, возможно, был на службе у полиции. Бурцев, не теряя времени, опубликовал свою беседу с Лопухиным в оппозиционной прессе. В результате не только Азеф был заклеймен в глазах революционеров как предатель, но и несколько других секретных агентов полиции начали вызывать подозрения у членов партии, к которой принадлежали.

Этот случай встревожил правительство, особенно потому, что Лопухин был другом юности Столыпина и, следовательно, был с ним в самых теплых отношениях. Министр внутренних дел Макаров^{93} собрал специальное совещание, на котором присутствовали министр юстиции Щегловитов, прокурор Петербургской судебной палаты Камышанский и товарищ министра внутренних дел Курлов. По вопросу, нужно ли отдавать Лопухина под суд, мнения разделились, но в конце концов, несмотря на веские возражения, большинство проголосовало за то, чтобы передать дело в суд.

На мой взгляд, это было чрезвычайно грубой ошибкой: для обвинения не было серьезных оснований; оно основывалось на статье 102 Уголовного кодекса об участии в тайных и преступных сообществах. Без сомнения, Лопухин понес бы наказание в результате административного расследования и даже мог быть отправлен в ссылку, но, несомненно, не существовало ни малейших оснований для возбуждения против него настоящего судебного дела. Я все еще помню, как взволнован был обвинитель В.Е. Корсак во время суда, и когда за несколько минут до произнесения обвинительной речи я говорил с ним, он признался, как трудно ему подвести поступок Лопухина под упомянутую статью. Тем не менее Лопухин был осужден и сослан в Сибирь, что, безусловно, уронило престиж Департамента полиции.