«Охранка». Воспоминания руководителей охранных отделений. Том 2

Новости об угрожающих событиях в Петрограде становились все более и более тревожными, поэтому командующий поездом дворцовый комендант генерал Воейков не рискнул подъехать ближе к столице Вместо этого Воейков решил увезти Царя в Псков, ставку Северной армии, где среди войск он, по мнению Воейкова, был бы, по крайней мере, в безопасности.

В Пскове подлые интриги Алексеева и Рузского, двух симпатизировавших Думе генералов, теперь выявились со всей полнотой. Вместо того чтобы посоветовать Его Величеству принять активные меры против революции в Петрограде, которые, в случае умелой организации, могли даже тогда иметь большой шанс на успех, эти два генерала действовали противоположным образом, и их поведение существенно способствовало падению царской власти Алексеев телеграфировал Императору, что в столице с каждой минутой растет анархия, особенно в армии, и сдержать ее может только создание правительства из людей, пользующихся доверием Думы. Генерал Рузский, со своей стороны, представил послание Алексеева Царю и умолял его прекратить все военные действия по подавлению восстания и начать прямые переговоры с депутатами Думы. Император в этот судьбоносный момент был слишком великодушен и принял совет двух генералов. Он фактически отказался от попыток отстаивать свою власть вооруженным путем, и на принятие подобного решения сильнее всего повлияло желание избежать бессмысленного кровопролития. Он совершенно не подозревал, что именно отказ от сопротивления больше, чем что-либо иное, приведет Россию к величайшему террору и кровопролитию. Этого бы не произошло, если бы тогда были приняты энергичные меры для подавления революции и быстрого восстановления законности и порядка.

Затем генерал Алексеев выяснил мнения других командующих армиями по вопросу царского отречения от престола, и опять именно генерал Рузский представил Царю ловко составленную подборку полученных ответов. Под давлением Рузского Царь решил связаться по телеграфу с председателем Думы Родзянко и сообщить, что готов отречься от престола. Телеграмма, отправленная Его Величеством Родзянко, гласила:

«Нет такой жертвы, которую бы я не принес для спасения и процветания нашей любимой России. Поэтому я готов отречься от престола в пользу своего сына при регентстве моего брата Михаила Александровича. Единственное мое условие, чтобы до достижения им совершеннолетия он оставался на моем попечении».

2 марта в Псков прибыли два депутата, Гучков и Шульгин, которым была поручена позорная миссия принять акт об отречении. Царь немедленно дал им аудиенцию, и Гучков, конечно, использовал эту возможность, чтобы разразиться длинной речью. Для этого человека характерно, что, как впоследствии говорил Шульгин, в течение всего разговора у Гучкова не хватило мужества смотреть в глаза Царю, которого он предал и которому теперь мстил за свое оскорбленное самолюбие. Свою речь он закончил наглыми словами: «Если вы хотите еще подумать, я пока удалюсь и подожду вашего решения, но в любом случае все должно быть завершено сегодня до вечера».

Царь сделал вид, что не заметил наглый тон, и твердо сообщил Гучкову, что он готов отречься в пользу своего брата, Великого князя Михаила. Затем он вошел в вагон и там продиктовал окончательный вариант исторического документа, который подписал твердой рукой.

О чем думал Император в этот вечер, свидетельствует запись в его дневнике. 2 марта Его Величество писал: «Утром пришел Рузский и прочел свой длиннейший разговор по аппарату с Родзянко. По его словам, положение в Петрограде таково, что теперь министерство из Думы будто бессильно что-либо сделать, так как с ним борется социал-демократическая партия в лице рабочего комитета. Нужно мое отречение. Рузский передал этот разговор в Ставку, а Алексеев всем главнокомандующим. В 2 1/2 ч. пришли ответы от всех. Суть та, что во имя спасения России и удержания армии на фронте в спокойствии нужно решиться на этот шаг. Я согласился. Из Ставки прислали проект манифеста. Вечером из Петрограда прибыли Гучков и Шульгин, с которыми я переговорил и передал им подписанный и переделанный манифест. В час ночи я уехал из Пскова с тяжелым чувством пережитого. Кругом измена и трусость и обман!»

И действительно, Император был безжалостно обманут и предан окружавшими его высокопоставленными лицами, потому что, как показал ход событий, отречение, которое Его Величество настойчиво уговаривали подписать, вовсе не способствовало восстановлению порядка; напротив, оно фактически оказалось первым шагом к окончательному крушению и гибели.

Только два военных командира: генерал граф Келлер и татарский хан из Нахичевани показали себя в этот ужасный момент настоящими верноподданными. Только они не советовали Царю отречься и предлагали предоставить в его распоряжение себя и подчиненные им подразделения, чтобы подавить восстание при помощи войск. Пусть их имена будут упомянуты здесь в знак благодарной памяти!

Глава XVIII