«Охранка». Воспоминания руководителей политического сыска. Том I

Мне, как новичку в деле и как человеку, всегда стремившемуся быть по возможности не хуже, а лучше других, пришлось засесть за дела и проводить снова дни и вечера в управлении. Мое офицерское пальто, к удовольствию генерала Секеринского, прочно продолжало висеть по вечерам в управлении.

Я еще не успел закончить наваленные на меня старые, залежавшиеся дела, как ко мне стали поступать для производства новые, возникавшие тогда в изобилии при нашем управлении. Большинство этих дел было результатом ликвидаций, производимых Петербургским охранным отделением для пресечения подпольной деятельности разных социал-демократических и «эсеровских» групп Петербурга и его окрестностей. Выдающегося интереса дела эти не представляли, но времени требовали много. Попутно приходилось отвлекаться исполнением отдельных запросов, поступавших в наше управление от других начальников. Обычно это были требования об опросе в качестве свидетеля лица, живущего в Петербурге и имевшего несчастье встречаться или жить в одной квартире с каким-нибудь арестованным, замешанным в подпольной ор анизации.

Вызов в управление такого в большинстве случаев перепуганного обывателя, его допрос, последующая переписка и прочие формальности занимали иногда целый день, и на окончание других находившихся в производстве дел часто не хватало «казенного» времени. Однако примерно через полгода я чувствовал себя уже как рыба в воде. У меня появилось свободное время по вечерам для личной жизни, и я стал заметно превращаться в типичного петербургского «чинодрала»: потихоньку, не спеша вставая по утрам (благо, до управления было «рукой подать»), приходил к себе в кабинет, выполнял назначенную на этот день работу и в 5 часов закрывал дверь кабинета, чтобы вернуться домой и провести вечер по своему желанию, вкусам и в соответствии со сравнительно скромным денежным содержанием от казны. Оно тогда для меня - поручика и последовательно штаб-рот-мистра в 1903-м и ротмистра в 1904 году - выражалось в общем в сумме около 215 рублей в месяц.

Я был большим театралом и с детства привык бывать в театре. Служа в Московском жандармском дивизионе, мне было нетрудно посещать театры; по какому-то обычаю, кажущемуся теперь странным и малообъяснимым, мы, офицеры дивизиона, невозбранно ходили почти во все театры без входных билетов. В те годы московский императорский балет представлял час-

то совершенную пустыню. Только к восьми часам вечера у театральной кассы появлялись какие-то одиночки, большей частью провинциалы, и покупали билеты. В то же время в «полицмейстерской» комнате или у заднего входа кассы целая толпа «контрамарочников» ждала Бриллиантова, заведующего кассой, и получала от него, часта без всякого основания, бесплатные контрамарки. Это были, к тому же, самые строгие и требовательные критики. Очевидно, частое посещение спектаклей было для них хорошей школой и развивало вкус.

В Петербурге, благодаря завязавшимся добрым отношениям с чинами Петербургского охранного отделения и с некоторыми чинами столичной полиции, у меня также Явилась возможность бесплатного посещения некоторых театров. Почему-то у начальников Петербургского и Московского охранных отделений были бесплатные, неименные, годовые билеты во все театры. Этими билетами пользовались обычно не сами служащие отделения, по горло занятые службой, а их родственники и друзья. Принадлежа к последним, я иногда пользовался этими билетами. Впрочем, наступившие политические бури и потрясения, сначала разрозненные, а после, в 1905 году, коллективные и массовые, сильно мешали обычному чиновничьему времяпрепровождению.

За .время моей службы в Отдельном корпусе жандармов вообще, а особенно за время моей службы в качестве офицера резерва при Петербургском жандармском управлении мне пришлось встречаться и быть знакомым, иногда довольно близко, с большим числом членов прокурорского надзора. В громадном большинстве случаев я сохранил об этих лицах наилучшие воспоминания. Все это были прежде всего корректные, как на службе, так и в частной жизни, воспитанные люди, с которыми чувствовалось как-то ЛеГко.

За мою службу в Петербургском управлении предо мной прошла целая галерея выдающихся лиц прокурорского надзора, в большинстве своем так или -иначе имевших служебное касательство к делам, разбиравшимся в нашем управлении.

При моем поступлении в управление старшим лицом прокурорского надзора в нем был товарищ прокурора Петербургской судебной палаты Алексеи Николаевич Силин. Мне, как самому младшему офицеру управления, Только что получившему назначение на должность адъютанта, пришлось поддерживать с ним только самые официальные и почтительно-вежливые служебные отношения. А.Н. Силин по своей внешности смахивал не

мемуарах