«Охранка». Воспоминания руководителей политического сыска. Том I

Я стал придумывать всевозможные комбинации, иша «логического» выхода для Малиновского, и перебрал их десятки, но все не мог найти подходящего. К тому же надо было подготовиться для личных переговоров с Малиновским, который тем временем через Белецкого был осведомлен о катастрофе и о необходимости ехать в Москву для переговоров со мной о дальнейшей его судьбе.

Прошло несколько дней, и Малиновский телефоном попросил меня выслать в условное место хозяина той моей конспиративной квартиры, где он встречался ранее со мной, чтобы указать место для встречи. Возвратившийся служащий доложил мне, что сотрудник «Икс» (таков был псевдоним Малиновского со времени передачи его мной директору Департамента полиции) просит меня приехать в 1 час дня к последней трамвайной остановке у Ходынского поля.

В назначенное время я подъехал к этой трамвайной остановке и невдалеке заметил подходившего с другой стороны Малиновского. Соблюдая конспирацию, мы, не подходя друг к другу, пошли в расстилавшееся перед нами огромное поле. Пройдя с полверсты, мы подошли друг к другу, поздоровались и уселись на траве. Место для конспиративного свидания было необычное, но не плохое. Всякого проходящего можно было заметить издалека, а услышать нашу беседу - невозможно.

Малиновский был удручен и раздражен. Я избрал путь нападения. С места я принялся беспощадно критиковать его поведение в Думе, доказывая, что во всем случившемся виноват он сам. Под градом моей жесточайшей критики Малиновский несколько притих и пытался только оправдывать свою линию поведения необходимостью выполнять партийные директивы.

Мы долго спорили на эту тему, пока я резко не прервал его доводы, указав, что теперь вопрос лежит совсем в другой плоскости, а именно что правительство решило удалить его из Государственной думы и что нам следует только обсудить и выработать логическое оправдание этого ухода.

Малиновский стал доказывать мне, что он совершенно не мыслит, как можно логически обосновать его внезапный уход из Думы, и вдруг неожиданно спросил меня:

Россшг^^в мемуарах

- Чем же правительство думает вознаградить меня за такой уход и утерю мной думского жалованья?

- Единовременной выдачей вам пяти тысяч рублей!

- Вы смеетесь надо мной! - воскликнул возмущенно Малиновский.

- Я не смеюсь и, может быть, если бы все от меня зависело, я выдал бы вам двадцать пять тысяч рублей; нам было бы легче сговориться о подробностях, но мне отпущено пять тысяч рублей.

- А если я воспротивлюсь? - вдруг заметил Малиновский.

- Ну, вы понимаете невозможность такой ссоры с правительством. Силы не равны. Надо подчиниться и выйти из положения так, чтобы вы не были заподозрены.

- Однако вы сами-то можете что-нибудь придумать? - начал сдаваться Малиновский.

Я набросал ему тогда задолго до свидания придуманный мною план взрыва в социал-демократической думской фракции, состоявший в том, что Малиновский предложит резкую резолюцию, которую фракция не примет, а ее лидер, Малиновский, тогда «по партийным соображениям», из-за соблюдения чистоты «генеральной линии», сложит с себя депутатские полномочия.

Мы долго, не только на одном этом свидании с Малиновским, но еще и на двух других, по ночам, обсуждали со всех сторон возможные последствия этого взрыва для него, Малиновского.

Когда Малиновский, обсуждая план, выражал сомнения, как отнесется ко всему этому Ленин: «Не подвергнет ли он мой способ действий и воздействия на думскую фракцию жестокой критике, а я, может быть, окажусь неспособным оправдать мою линию поведения?» - я доказывал ему, что именно Ленин, с его крайними решениями, станет на его сторону. Я оказался прав. Ленин действительно стал затем на сторону Малиновского, а кстати отверг и не принял версию «предательства» его, версию, быстро начавшую распространяться, очевидно благодаря намекам, а может быть, и прямым, откровенным, «под честное слово» рассказам Родзянко и самого Джунковского Я плохо верю в версию, получившую распространение уже значительно позднее, что Ленин по каким-то «партийным соображениям», хотя и узнал о службе Малиновского в охранном отделении, «прикрыл» его.

История ухода Малиновского, так, как она произошла, достаточно известна большинству моих читателей, и мне нет необходимости воспроизводить ее здесь более подробно. Достаточно только сказать, что закулисным

PoccuiK^^e мемуарах

режиссером этой трагикомедии был я. Я составил план, сценарий, и актер - Малиновский выучил роль этой трагикомедии, за которую он получил 5000 рублей. Мне же никто не выразил благодарности.

Малиновский не возвратился более к сотрудничеству. Он уехал за границу, к Ленину. Он был партией оправдан, некоторое время жил за границей, затем вспыхнувшая мировая война заставила забыть о нем. Появились какие-то плохо проверенные сведения об его смерти. Только революция 1917 года вскрыла всю его роль на службе у Департамента полиции ¹¹⁷.

* * *

После этого отступления да позволено мне будет вернуться к описанию моих мероприятий в связи с Высочайшим приездом на Бородинские торжества в 1912 году.