Охранники, агенты, палачи

Еще не успело Главное управление разработать своего ответа на письмо Коковцева, как в борьбу с газетной осведомленностью вмешались новые лица, и правительственные агенты должны были встрепенуться. «Его императорское величество, по ознакомлении с представленною морским министром вырезкою из газеты «Речь» от 29 января, за № 28, со статьей Л. Львова «Тактика морского министра», воспроизводящею почти дословно письмо государственного контролера от 16 января за № 14 на имя председателя Совета министров по вопросу об изменении положения о совещании по судостроению, разосланное членам Совета министров 1 февраля, высочайше соизволил обратиться к председателю Совета министров с рескриптом от 6 февраля, в котором, указывая на совершенную нетерпимость подобных разглашений в печати правительственных документов, повелел председателю настоять на полном расследовании этого случая и затем о результате доложить его величеству».

Вот тут-то и пошла писать губерния. Получив рескрипт, Коковцев немедленно же адресовался к А. А. Макарову, министру внутренних дел, с письмом, в котором писал между прочим: «В исполнение высочайшего повеления и имея в виду, что виновных в похищении материала для криминальной статьи следует искать либо в подлежащем учреждении государственного контроля, откуда исходил оригинал этого письма, либо в государственной типографии, где оно печаталось, либо в канцелярии Совета министров, я сделал распоряжение о производстве тщательного расследования по всем трем учреждениям. Но вместе с тем, не могу не заметить, что подлежащие начальства означенных учреждений не имеют в своем распоряжении всех необходимых средств к обнаружению виновных в такого рода похищениях, и что более надежным для сего средством явилось бы совершенно негласное, в порядке секретного полицейского сыска, расследование всех путей и способов, коими газеты, и в частности, в данном случае сотрудник газеты «Речь» Л. Львов (Л. М. Клячко) добывает себе материал для газетных статей из правительственных источников».

О производстве этого расследования и просил Коковцев Макарова. Макаров тотчас же положил, резолюцию: установить за сношениями Клячко совершенно негласное наблюдение. Сделать (по канцелярии) распоряжение о недопущении его в центральные учреждения Министерства внутренних дел за получением сведений для печати. 18 февраля начальник Санкт-Петербургского охранного отделения получил предписание «установить самое тщательное И совершенно негласное наблюдение за сношениями Л. М. Клячко (Л. Львов) и о результатах наблюдения еженедельно сообщать Департаменту полиции».

С этого момента Львов получил на довольно продолжительное время верных, но тайных спутников, которые изо дня в день наполняли свои «дневники наблюдения» за Царицынским (такова была так называемая кличка наружного наблюдения, данная Львову) дребеденью вроде: вышел в 1 час дня из дома; поехал на извозчике в редакцию, зашел в банк, посетил Министерство торговли и т. д.

Расследуя вопрос о газетной информации, охранное отделение выяснило в то же время, что, кроме Львова, составлением обличительных статей занимаются еще Аркадий Рума-нов и Александр Стембо. Негласное наблюдение было установлено и за ними; но оно не дало никаких интересных для охранки результатов. Резюмируя неудачу наружного наблюдения, руководитель розыска писал: «Вскоре пришлось снять наблюдение по той причине, что слежка за газетными сотрудниками, при постоянных разъездах по городу, часто в автомобилях, нередко прерывалась и, наконец, была замечена самими наблюдаемыми. Кроме того, наблюдение оказалось не достигающим цели еще и потому, что, отмечая посещение газетными сотрудниками тех или иных правительственных учреждений, оно не давало, ввиду совершенной невозможности выслеживать наблюдаемых внутри казенных помещений, необходимых указаний на то, с кем именно из должностных лиц и по каким поводам наблюдаемые входили в общение».

В распоряжении Департамента полиции оставалось одно сильное средство: ввиду неудачи наружного наблюдения Департамент нашел более соответственным перейти к обыскам и арестам. Мера эта с одобрения министра А. А. Макарова была применена летом 1912 г. к Руманову, Стембо, Львову, Атмакину и Раковскому. Обыски, по деликатному выражению охранного отделения, коснулись и редакций газет «Речь» и «Биржевые ведомости».

При обысках были отобраны различные секретные циркуляры и другие официальные документы, но указаний на источники получения этих документов эти обыски не дали. При допросах обысканные заявили, что официальные документы они получали непосредственно от разных сановников.

Данные наружного наблюдения подтверждали заявления журналистов, и таким образом, при всем старании обвинить их в преступных деяниях, связанных с приобретением документов, не удалось, и «переписка» о них была прекращена.