Охранники, агенты, палачи

По сообщению г. Мануйлова, им было установлено за Акаши наблюдение, причем ему удалось с одним агентом, из соседней с Акаши комнаты, услышать разговор его с неким Деканози, анархистом — армянским выходцем. Акаши, ссылаясь на разговоры с Деканози при предыдущих свиданиях, настаивал на неудовлетворительности настоящей формы революционного движения в России, и, по его мнению, если бы суметь сорганизовать стотысячную вооруженную толпу, то, при содействии общества, эта вооруженная сила одержала бы победу над деморализованными солдатами, коих, по сведениям, полученным Деканози от какого-то офицера в России, в настоящее время всего от 400 и 500 тысяч человек. Далее Деканози будто бы рассказывал Акаши, что к осени можно ожидать весьма крупных беспорядков в Тифлисе, Баку и Батуме, куда уже доставлено значительное количество оружия. Из разговора Акаши с Деканози можно было вывести заключение, что у первого имеется несколько тайных сотрудников, разъезжающих в настоящее время по России. Затем разговор коснулся денежных затрат, и г. Мануйлов со своим агентом явственно будто бы слышали, что Деканози получает от Акаши 2050 франков в неделю на разные расходы.

Кажется странным, чтобы в хорошей гостинице, где жил Акаши, можно было из соседней комнаты слышать буквально все, что делалось и говорилось в комнате Акаши.

В том же донесении г. Мануйлов доносит, что ему удалось сделать у Акаши выемку письма Конни Цильякуса, известного финляндского сепаратиста, в котором он извещает Акаши о своем приезде в Париж и просит выдать ему «для других» 4000 фунтов. 29 апреля от г. Мануйлова получено новое донесение, заключавшее фотографию вышесказанного письма Конни Цильякуса на имя Акаши.

1-го сего мая от г. Мануйлова получена отправленная им 30 апреля телеграмма следующего содержания: «Avant depart[169]Акаши Лондон агенту удалось изъять из чемодана памятную записку suivante, ecrite[170] Цильякусом: социалистам-революционерам 4000, яхта 3500, экипаж 500 000, оружия социалистам-революционерам 808 000 ружей, финляндцам 6400; 5000 ружей для Петербурга, 4500 винтовок маузера для раздачи финляндцам и социалистам-революционерам 2100; расчет dvidemment[171] на фунты. Подлинная записка препровождается. Possible avoir[172] корреспонденцию Деканози. Prie се propos reponse, vu[173] важности дела и благоприятным обстоятельствам, grace aux quels nous pouvons etre au courant[174] провокаторской деятельности японцев. He признаете ли полезным установить за Акаши и его сообщниками широкое наблюдение pendant tous leurs[175] путешествий; на ассигнованные средства подобное дорогое наблюдение impossible[176], потому просил бы ассигновать се propos[177] особую сумму. Prie reponse telegramme»[178].

На эту телеграмму г. Мануйлову 1 мая было сообщено по телеграфу: «Impossible donner ordre demand  avant reception[179]записки Акаши et rapport detailte continue наблюдение корреспонденцией Деканози».

3 сего мая от г. Мануйлова было получено донесение, содержащее 2 телеграммы парижского городского телеграфа, писанные Цильякусом и «Фредериком» (Деканози, по заявлению г. Мануйлова). Того же числа названный чиновник телеграфировал, что 1 мая из Антверпена выбыл в Гамбург пароход «Корделия» с грузом оружия для России, выгрузка коего должна произойти на шлюпках между Кенигсбергом и Скандинавией. 4 того же мая получено новое донесение г. Мануйлова с приложением «записки», написанной, по его словам, Цильякусом, о которой он упоминает в вышеозначенной телеграмме от 30 апреля. 5 мая поступило донесение г. Мануйлова, комментирующее записку Конни Цильякуса, полученную 3 мая. Затем, 6 мая г. Мануйловым доставлено письмо на имя Деканози от некоего парижского фабриканта Дюбюк.

Вся переписка г. Мануйлова об Акаши и Деканози представляет много неясностей, и толкование ими памятной записки предполагаемого Цильякуса представляет несомненные ошибки. Так, он объясняет, что им было доложено 20 апреля за № 125 о вручении полковником Акаши 2000 фунтов Деканози» для грузин, во время беседы, которая была лично слышана г. Мануйловым. Между тем в сказанном донесении он сообщает только, что «до него донесся шелест пересчитываемых бумаг, причем Акаши заметил: «Тут на 125 тысяч франков».