Оккультные корни Октябрьской революции

А главный удар наносил Юго-Западный фронт силами 7-й и 11-й армий. Вспомогательные удары возлагались на 8-ю, 3-ю и Особую. Но в наступление перешла только одна армия, 8-я. Еще сохранившая остатки былых брусиловских традиций и память о победах. Да и командовал ею энергичный Л.Г. Корнилов. И вот тут-то выяснилось, насколько победоносным должен был стать удар русских армий в 1917 году, если бы не революция. Даже одна, не поддержанная никем 8-я армия прорвала неприятельстие позиции, взяла Галич и Калуш, захватила 37 тыс. пленных и вышла на подступы к Львову. Увлеченные ее успехами, активизировались и другие армии фронта, 11-я и 7-я. Тоже двинулись вперед. И Австро-Венгрия обращалась к Германии, умоляя даже не о помощи, а о спасении. Считая, что все пропало! Но прочие участки фронта остались пассивными, и немцы без труда сняли оттуда несколько дивизий, сосредоточив их для контрудара.

3 — 4 июля начались германские контратаки. И в это же время вспыхнуло восстание в Петрограде. Организация этого выступления представляет собой весьма запутанную историю. Хотя ЦК большевиков принял решение об отмене выступления, но какие-то силы в партии действовали вопреки данному постановлению. Очевидно, действовал Свердлов. Не исключено, что с тайного благословения Ленина. Именно на эти дни была созвана II Петроградская конференция партии. Но независимо от большевиков действовали и троцкисты, подталкивая к мятежу. И началось. С оружием в руках выступил пулеметный полк, за ним — еще два полка, бронедивизион. Забастовала часть заводов. Поднялся Кронштадт, послав в столицу 6 тыс. вооруженных моряков. Свердлов, Подвойский, Невский, Слуцкий выступали с балкона дома Кшесинской, возбуждая народ речами. В ночь на 4 июля ЦК большевиков вместе с Петроградским комитетом партии, частью делегатов конференции и “Военкой” принял решение — что раз уж выступление начато, надо его возглавить. Ленина при этом не было, он приехал позже. Но сразу присоединился к руководству восстанием.

В свидетельских показаниях, собранных потом Особой следственной комиссией правительства, отмечалось: “На балконе особняка Кшесинской находилось несколько человек, и среди них член ЦК Свердлов… Через несколько минут на балконе появились Луначарский (еще троцкист — прим. авт) и Ленин. И первым Свердлов обратился к подошедшим ко дворцу Кшесинской матросам и солдатам с небольшой речью. Приветствуя кронштадтцев от имени Центрального Комитета партии большевиков, Свердлов указал, что Центральный Комитет никогда не сомневался в том, что в исторические минуты авангард русской революции — истинные кронштадтские революционеры — придут на помощь петербургскому пролетариату…” Дальше он предоставил слово Ленину, но фактически продолжал руководить действом у особняка, регулируя, чтобы одна группа матросов и солдат послушала речи, потом отошла в сторону и дала место другой.

Однако мятеж был организован плохо. Шел вразнобой. Четкого плана, судя по всему, не существовало. Очевидно, сказывалось и то, что его инициировали разнородные силы. Пулеметчики выступили 3-го, а штурмовой отряд из Кронштадта прибыл только 4-го. А у правительства еще нашлись боеспособные части, готовые встать на его защиту. Юнкера Владимирского училища, несколько казачьих полков, отдельные роты гарнизона. И даже столь ничтожных, по сравнению с 200-тысячной массой повстанцев, но решительных и сплоченных сил оказалось достаточно. К Таврическому колонны бунтовшиков не пропустили, на Садовой встретили огнем. И они покатились прочь. Атаку мятежного дивизиона броневиков отбили демонстрационной вылазкой учебных, невооруженных машин с фанерной броней. Уже 5 июля выступление было подавлено. Всего в ходе восстания погибло 56 человек.

А на фронте дело обернулось полной катастрофой. В результате германского контрудара по разложившейся 11-й армии наступавшие русские войска в панике побежали, бросая оружие, сминая тылы и резервы. А едва обозначился прорыв, побежали и 8-я, 7-я армии. Быстро разваливаясь, превращаясь в толпы дезертиров и мародеров. Немцы быстро вернули утраченную территорию и погнали русских дальше, захватив ряд городов, массу трофеев и пленных. Керенский, примчавшись с фронта, потребовал 6 июля “установления полного правительственного контроля над армией”. А Петроградский Совет ответил, что согласен предоставить такие полномочия — но в обмен на немедленное (а не после Учредительногл Собрания) провозглашение республики и решение аграрного вопроса в пользу крестьян.