Оккультные тайны НКВД И СС

Однажды Чинский появляется в доме Николая Константиновича Рериха, знаменитого художника и путешественника. Визит этот не был случайностью. Дело в том что Николай Рерих был что называется потомственным мартинистом. Его отец Константин Рерих занимал весьма высокое положение среди петербургских мартинистов. Об этом говорит хотя бы крест высшего масонского посвящения Константина Рериха который демонстрировался на юбилейной выставке семьи Рерихов в Государственном музее Востока в 1994-ом году. Это редчайший орденский знак с берилловыми лучами в центре его располагается отшлифованный горный хрусталь, имеющий замысловатую гравировку — изображение Святого Георгия архистратига, поражающего змия верхний луч заканчивается рубинами. При посвящении Николай Рерих получил особое эзотерическое имя — Фуяма 64.

Как-то раз Рерих собирает у себя дома на Галерной друзей и представляет им варшавского медиума Яна Гузика, приехавшего в Петербург по приглашению императрицы. Этот спирит признавался одним из самых мощных в Европе. Антрепренёром Гузика был всё тот же Чеслав фон Чинский. К 1911-ому году Чинский выпустил несколько брошюр о своих способностях к ясновидению, об общении с потусторонними силами и, наконец, «Магические сеансы с медиумом Яном Гузиком под управлением Пунар Бхава» (Пунар Бхав — эзотерическое имя Чинского). Там Чинский подробно описывал свои опыты на квартире художника Р. думаю нет нужды объяснять о ком идёт речь 164.

* * *

Как мы увидели имеет место определённая преемственность между учениями проповедуемыми тайными оккультными обществами. Однако периодически появлялись эзотерические мировоззренческие системы, претендующие на исключительную новизну. Среди таких систем стоит выделить учение на котором было основано так называемое Теософское Общество.

1.1.3. Теософское Общество Елены Блаватской.

Елена Петровна Блаватская в девичестве — Ган родилась 12 августа 1831-го года в городе Екатеринославе Екатеринославская губерния.

Все исследователи жизни Блаватской особо отмечают её более чем благородное происхождение. Действительно её отец принадлежал к роду наследных макленбургских принцев фон Роттенштерн-Ган а её мать была внучкой князя Павла Васильевича Долгорукого.

Относительно условий детства Блаватской мы можем получить вполне ясное представление из её собственных мемуаров. «Моё детство. — пишет она. — В нём баловство и проказы с одной стороны, наказания и ожесточение с другой. Бесконечные болезни до семи-восьми лет, хождение во сне по наущению дьявола. Две гувернантки француженка мадам Пенье и мисс Августа София Джефрис, старая дева из Йоркшира. Несколько нянек, и одна — наполовину татарка… Солдаты отца заботились обо мне. Мать умерла, когда я была ребенком» 38.

Далее Блаватская продолжает. "Странствовали с отцом и его артиллерийским полком до восьми-девяти лет, иногда навещая бабушку и дедушку. Когда мне исполнилось одиннадцать лет, бабушка взяла меня к себе. Жила в Саратове, где дедушка был губернатором, а прежде он занимал эту должность в Астрахани и под его началом было несколько тысяч калмыцких буддистов.

… В детстве я познакомилась с ламаизмом тибетских буддистов. Я провела месяцы и годы среди ламаистских калмыков Астрахани и с их первосвященником… Я была в Семипалатинске и на Урале вместе со своим дядей, владельцем обширных земель в Сибири у самой границы с Монголией, где находилась резиденция Терахан Ламы. Совершала также путешествия за границу, и к пятнадцати годам я узнала многое о ламах и тибетцах".

Уже в юности особенности психической конституции Елены Блаватской заявили о себе в полную силу. Об этом свидетельствует её родная тётка, Надежда Андреевна Фадеева, которая была всего только на три года старше Елены Петровны: «Феномены, производимые медиумическими силами моей племянницы Елены — чрезвычайно замечательны, истинные чудеса, но они не единственные… Столько сил, сосредоточенных в одной личности, соединение самых необычайных проявлений, идущих из одного и того же источника, как у нее — это, конечно, небывалый случай, возможно и не имеющий равных себе. Я давно знала, что она владеет величайшими медиумическими силами, но, когда она была с нами, силы эти не достигали такой степени, какой они достигли теперь… Она была воспитана как девушка из хорошей семьи, но об учёности не было даже и речи. Но необыкновенное богатство её умственных способностей, тонкость и быстрота её мысли, изумительная легкость, с которой она понимала, схватывала и усваивала наиболее трудные предметы, необыкновенно развитый ум, соединённый с характером рыцарским, прямым, энергичным и открытым, — вот что поднимало её так высоко над уровнем обыкновенного человеческого общества и не могло не привлекать к ней общего внимания, следовательно и зависти и вражды всех, кто в своём ничтожестве не выносил блеска и даров этой поистине удивительной натуры» 41.