Оккультные тайны третьего рейха. Темные силы, освобожденные нацистами

И Теодор Ройсс, практикующий философию тантрического секса, и Сар Паледан, французский писатель оккультист, твердо верили в то, что Вагнер был прирожденным матом. Извлекая из глубин прошлого мифологию тевтонцев и арийские архетипы, Вагнер относил все героические признаки и характеристики на счет немецких мужчин и женщин, выставляя при этом их недругов в очень невыгодном свете. Например, опера «Парсифаль», которая воспевала христианский мистицизм во времена последних крестовых походов, была воспринята как таинственная «мистическая опера», музыкальное произведение, которое скорее вдохновляло на подвиги, чем позволяло расслабиться и получить простое удовольствие от соприкосновения с искусством. Вагнер подчеркнул его второстепенную, но не менее значимую «оккультную» роль тем, что настоял на исполнении своего произведения только в оперном зале Bayreuth, впоследствии ставшим местом паломничества для поклонников творчества Вагнера, которые также хотели ощутить сакраментальность его произведений.

Даже Адольф Гитлер признавал, что в музыке Вагнера был некий «магический» элемент, его музыка была «религией Гитлера». Как-то Гитлер заметил, что слушая оперу «Парсифаль», он как будто «попадал в другой мир, другую реальность, которая дарила ему незабываемые ощущения и эмоции, позволяя обуздать свой жестокий характер».

В отличие от Ницше, Рихард Вагнер (1813–1883) был прирожденным антисемитом, а его верования и убеждения не имели под собой никакой интеллектуальной базы. Его антисемитизм возник из-за элементарной профессиональной ревности. Он презирал своих коллег по цеху, Мендельсона и Майербеера, чью музыку считал слишком фривольной. Однако он не был достаточно проницателен или чувствителен, чтобы критиковать их именно за это.

Напротив, он нападал на них из-за религиозных убеждений, считая отсутствие глубины в их произведениях характерной чертой расовой принадлежности.

Вагнер считал, что он может установить национальную культурную идентификацию, создав великое германское искусство, которое стало бы выражением национального духа и национальных идеалов.

Вагнер был убежден, что добиться этого можно лишь одним способом — очистив немецкое искусство от «нечистой культуры», под которой он подразумевал «еврейский элемент». Пытаясь добиться этой цели, он решил применить риторику правых сил и врожденную подозрительность своих соотечественников в отношении «чужаков». Его обвиняющий перст указал на евреев, которых он назвал олицетворением абстрактных сил современности и воплощением социальной дезинтеграции, примером той культуры, которая была чужда истинной немецкой душе.

Опера Рихарда Вагнера «Парсифаль». Произведения Вагнера стали обязательными музыкальными произведениями для прослушивания в Третьем рейхе, потому что в их основе лежали германские мифы и легенды, которые повествовали об «истинных немецких добродетелях»

Записи Вагнера о политике, искусстве, различиях в культуре и расовой принадлежности оказали на Адольфа Гитлера огромное влияние, которое по своей силе могло сравниться только с влиянием его музыки. Чего стоило одно из эссе Вагнера «Иудаизм в музыке», которое произвело эффект спички, зажженной в комнате, полной бензина. Вагнер смог создать некое оправдание, социальное приятие того факта, что образованные люди, немецкая интеллигенция незаметно становились антисемитами. Один только этот факт заставляет многих людей даже сегодня отворачиваться от его произведений, потому что они вызывают в их умах и сердцах неприятные, отталкивающие ассоциации.

Глава 2 Копье Судьбы

«И хотя тот, кто восстал из бездны благодаря своей железной воле и коварству, может завоевать полмира, все же он должен вернуться в бездну. Уже сейчас ледяной ужас сжигает своими когтями его сердце, но он противится из за своей неуемной гордыни! И те, кто сейчас стоят рядом с ним и готовы следовать за ним, будут стерты с лица земли, когда наконец свершится его падение».

И.В. Гёте, «Пробуждение Эпиминидов», акт II, сцена 4