Оккультный Гитлер

Все эти идеи импонировали Гитлеру, совпадая практически до деталей с его взглядами на проблему взаимодействия рас.

Аграрная романтика Дарре простиралась довольно далеко: он стремился оставить крестьянина крестьянином, а в целом всю аграрную сферу извлечь из-под влияния естественного рыночного механизма, искусственно оградив его от пертурбаций, сопровождающих процесс развития экономики. А Гитлер в «Моей борьбе» писал, что «огромные возможности и перспективы, открывающиеся перед нацией при условии сохранения здорового крестьянского сословия, до сих пор не получали должной оценки. Многие наши нынешние проблемы являются следствиями нездоровых взаимоотношений между городским и сельским населением. Прочная и устойчивая прослойка мелких и средних крестьянских хозяев является лучшим противоядием против социальной напряженности и конфликтов».

Именно через Дарре, который как никто другой подходил на эту роль, нацисты проводили свою аграрную политику, что способствовало возникновению самой настоящей крестьянской утопии в Третьем рейхе. Ни до, ни после ни один из политических режимов не добивался столь значимых успехов в развитии сельского хозяйства. Немецкий крестьянин действительно чувствовал себя уважаемым человеком в Третьем рейхе и готов был идти за Дарре, а значит, и за Гитлером до самого конца…

Политтехнологии Гитлер

Провал «пивного» путча вызвал временный распад национал-социалистической партии. Когда в 1925 году Адольф Гитлер вышел из тюрьмы, его партия оказалась разбитой на мелкие группировки, яростно враждовавшие между собой. Однако довольно скоро ему удалось объединить их и вновь стать бесспорным лидером.

Новая стратегия НСДАП выглядела значительно более степенной и благоразумной, чем прежняя. Гитлер прекратил призывать к силовому захвату власти. Теперь он ратовал в пользу терпеливой пропагандистской кампании, в результате которой рано или поздно будет одержана победа на демократических выборах. Его даже стали называть Адольф-законник. Это принесло ему популярность среди консерваторов.

Гитлер привлекал к деятельности на благо партии молодых и энергичных людей. Например, именно в тот период членом НСДАП стал журналист с философским дипломом Йозеф Геббельс (Goеbbels) – будущий министр пропаганды Третьего рейха.

Гитлер мечтал о создании такой политической организации, какой Германия еще не видела. Он намеревался построить своего рода государство внутри государства – «параллельное» государство. С помощью такой организации будет легче взять власть в подходящий момент.

«Мы признавали, – скажет Гитлер позже, – что недостаточно свергнуть старое правительство. Прежде всего нужно построить новый вид государства».

Сначала все шло достаточно медленно, ибо экономическое положение Германии к середине 1920-х годов наконец-то улучшилось. С приметами же благополучия пришло чувство облегчения и уверенности в завтрашнем дне. Понятно, что и для самого Гитлера и для его детища, национал-социализма, новая ситуация не сулила ничего хорошего: экономическая стабильность и довольство масс – не та атмосфера, в которой могут процветать радикальные политические движения.

Сыграли свою роль и другие факторы. Так, после неосторожного выступления Гитлера перед соратниками, в которой он выразил уверенность в скорой гибели своих политических противников, ему на некоторое время вообще запретили выступать, что сделало его беспомощным в качестве «трибуна», нуждающегося в аудитории. Затем внутри самой партии началась дискуссия о перспективах НСДАП. Среди членов партии и «штурмовиков» хватало тех, кто считал законный (а потому медленный) путь к власти над Германией неприемлемым. Их устраивала не долговременная осада крепости, а только ее штурм – революция. По этому поводу Гитлеру и его окружению пришлось столкнуться с недовольством рядовых членов не только в тех городах, где ячейки НСДАП были малы, но и в сердце нацистского движения – в Мюнхене.

И все же партия продолжала существовать и расширяться. В конце 1925 года в НСДАП числилось только 27 тысяч человек. К концу 1928 года, после трех лет тяжелой работы, количество членов увеличилось почти в четыре раза. Однако на национальных выборах в том же году места в Рейхстаге получили только 12 нацистских депутатов из общего числа в 491 человек.

Великая депрессия, начавшаяся со знаменитого краха нью-йоркской биржи 1929 года, предоставила Гитлеру шанс, на который он рассчитывал и которого терпеливо дожидался в течение четырех лет. Экономическая жизнь Запада оказалась парализована. Банки закрывались. Частные и государственные предприятия оказались на грани разорения. Торговля остановилась. Миллионы людей были уволены без возможности устроиться на работу вновь. Повсюду царил хаос. В семьи вернулся голод. Такая ситуация наблюдалась во многих странах Запада, но, может быть, хуже всего пришлось Германии. Иоахим Фест писал по этому поводу: