Оккульттрегер

– Нужно Наде позвонить насчет хоккеистов…

– Да, да… – засуетилась Прасковья.

И часа не прошло, а Надя уже везла их всех: кричащую Варю, гомункула, Прасковью, – трещала, что они вовремя успели, еще чуть-чуть, и местная команда улетела бы на чемпионат в Швецию. Гомункул сидел в детском кресле и держал Варю на руках, это было чудовищно, однако он сам попросил.

– Сегодня очень удачно! – говорила Надя. – Я с тренером списалась. Как раз у них сегодня акция на улице. Они контакты наркоторговцев на стенах домов закрашивают. Всех перетрогаешь к нашей общей радости.

Не только тренер, но и некоторые из пяти хоккеистов, выведенных на акцию за здоровый образ жизни, знали Надю, которая представила Прасковью как преданную болельщицу, а Прасковья с помощью гомункула, который мысленно подсказывал имена из машины, смогла выдать себя за таковую, подтвердить, что Надя нисколько не слукавила.

Шесть теплых рукопожатий сделала Прасковья, и с каждым Надя становилась веселее, хотя, казалось бы, куда больше. Плач Вари прекратился на третьем.

Команда благополучно добралась до Швеции, одержала несколько побед. Олег даже позвонил ей после третьего подряд победного матча и злорадно пропел в трубку:

– Ага! Что, ведьмы, съели? Наши парни тащат! – Так Прасковья узнала, что начальник – ярый фанат местной команды.

Но в четвертьфинале «Фтороуральский химик» проиграл фавориту чемпионата, и Олег уже не стал звонить, надолго оставил непрочитанным сообщение Прасковьи: «Вот так». Похоже, обиделся. А Прасковья в очередной раз тихо удивилась тому, что можно одновременно и угодить кому-то, и не угодить ему же. Угодить тем, что не угодила, не угодить тем, что угодила.

Глава 21

К новому воплощению Прасковьи прилагались очки. Она напялила их, когда услышала шум в прихожей, отвлекаясь от чистки картошки. После осенней линьки гомункул стал девочкой, тоже, как и Прасковья, в очках, с лукавым блеском в глазах и таким выражением лица, что если и был серьезным, то, казалось, вот-вот заулыбается.

Прасковья решила не спорить с гомункулом, когда он придумал поставить елку, хотя декабрь только наступил. Это было все равно что возмущаться появлению новогодних товаров в магазинах еще в ноябре. Он сам съездил в магазин, пыхтя от усилий, заволок коробку с елкой в дом. Елка была с него ростом, сбоку елку поддерживала еще одна девочка – новая подружка гомункула.

– Как ты ее дотащила, такую огромную? – спросила Прасковья тихо, чтобы гомункул и гостья поняли, что Варя спит. – Вот ты неугомонная.

– Мне помогли, – сказал гомункул громким шепотом, пока гостья разувалась и пристраивала пальто и шапку к вешалке. – Сначала какой-то дядя до остановки дотащил и занес, потом другой помог вытащить. И оба вздыхали такие: «Эх, ладно! Куда деваться». А потом мама Надю отпустила.

– У меня подружку тоже Надя зовут, – призналась Прасковья девочке.

– Я знаю. Здравствуйте. Мне Маша рассказала, – она слегка кивнула на гомункула.

– Есть будете?

Гомункул вопросительно глянул на подружку.

– Я – нет. Я только что поела, – сказала Надя.

– Мы елку будем наряжать, – вполголоса заявил гомункул, возясь с одеждой.

– Мы тихо. Можно?

Она несколько раз видела эту девочку на улице в компании гомункула, да и без гомункула тоже, на остановке, в супермаркете. Надя была такая миленькая, что Прасковья не первый раз подумала уже, что надо посмотреть в интернете, на кого она похожа, и не в первый раз поймала себя на том, что все время забывает глянуть, потому что каждый раз что-то отвлекает. На этот раз, как только девчонки утащили упакованную елку, стуча углами коробки о стены, Прасковья вытерла руки и с озабоченным лицом полезла в телефон. «В приключениях Сабрины, кажется, – отыскала постер “Леденящих душу приключений Сабрины”, нашла, что фото похоже, но не совсем. – Еще вроде где-то в “Детстве Шелдона” она была, а, вот, точно, Маккенна Грейс. Погоди, а в “Сабрине” тогда кто? Кирнан Шипка».

«Да, стареешь ты, Парашенька», – вздохнула про себя Прасковья, когда выяснилось, что она перепутала два довольно-таки непохожих лица.

Не заметила, что, пока шарила в интернете, оказалась возле окна, не заметила, что уже положила телефон в сторону и задумчиво, хотя и без единой мысли в голове, какое-то время стояла, глядя на улицу, не столько наблюдая за чем-то или кем-то конкретным, а просто радуясь тому, как на нее светит солнце, желтоватое и веселое, как оно тепло просвечивает сквозь веки, если закрыть глаза.

Возмущенно пискнула Варя.

– Она сесть хочет, – сказал гомункул. – Вот, сиди и не пищи. Хочешь подержать?

– Я боюсь, – ответила Надя. – Вдруг уроню.

– Да ну! Вот так вот.

– Давай у твоей мамы спросим.

– Да можно, можно! – крикнула Прасковья.

– Вот здесь ее так держи, пока я…