Оккупация

Тут возникла легкая заминка, поскольку охранники, скорее всего, либо не поняли в силу плохого знания языка, либо поняли, но подумали, что ошиблись. Ведь я сказал о тротиле так беззаботно, словно везу яблоки или там мешки с сахаром.

И сразу же выяснилось, что моя догадка верна.

— Что есть тро-тил? Какой тро-тил?

Я улыбнулся еще шире и искреннее:

— Да вы в кузов загляните просто и все поймете.

Они и заглянули под тент, но правда оказалась слишком сложной для их менталитета. Офицер даже попытался выяснить у меня, зачем я везу взрывчатку, кто мне поручил это сделать и есть ли у меня документы.

В ответ я показал им левую руку с зажатой черной коробочкой и мигающим на ней красным диодом:

— Документов нет, зато есть радиодетонатор с уже нажатой кнопкой. Отпущу — и…

Вот теперь они все поняли четко и ясно, я определил это по тому, что оба, бросив автоматы, со всех ног бросились прочь, что-то вопя. Из броневика вылезла еще пара солдат и тоже бросилась наутек.

Проход открыт, как и было запланировано.

Я медленно и неторопливо порулил на парковку. Так, где тут восточная сторона?

Навстречу мне выбегают двое солдат с автоматами, красноречивыми жестами веля остановиться. Офицер с блокпоста, видимо, еще не сообщил по рации, или новость не дошла до этих двоих.

Я остановился, затянул ручник и нажал на кнопку установленного возле седушки таймера. Десять минут, время пошло.

Вылезаю из кабины, медленно и плавно, и улыбаюсь дулам автоматов.

— Руки за голову! Лечь земля!! — вопит один.

Где его манеры, спрашивается? Чего горланить, стоят в трех метрах от меня?

— Можешь стрелять, — улыбаюсь я ему и показываю зажатый в руке детонатор.

Придурки все еще не понимают ничего, но тут у них начинают трещать рации, их глаза начинают округляться… затем оба бросают автоматы и прожогом бегут мимо меня к выезду. Вот и до них дошла новость.

Я двинулся быстрым шагом к двери, ведущей в подвальные помещения датацентра, но тут мне навстречу вывалилась целая дюжина людей в черных камзолах, во главе с офицером-свартальвом.

— Ты!! Стоять! Руки на виду!!!

Наша песня хороша, начинай сначала.

— А то что? — я продолжаю улыбаться, — кнопка-то уже нажата.

— Отдай немедленно, грязный сн'тос!

— Отбери, если сможешь.

— Глупый сн'тос! Ты же сам взорвешься!

Я молча улыбаюсь.

Следует короткая заминка, пока свартальв объясняет бойцам задачу. Видно, что он трусит, и солдаты тоже трусят, и это при том, что истинное положение вещей все еще не укладывается в их головы. Должно быть, защитный механизм человеческой психики заключается в том, что ум отказывается понимать слишком страшную для него правду.

…После первых атак камикадзе, которые явились полной неожиданностью для американцев и причинили громадный ущерб, враги вначале полагали, что летчик самолета, протаранивший и потопивший авианосец «Сент-Ло», уже был мертв. Эта версия держалась недолго: вскоре атаки камикадзе стали настолько частыми и успешными, что теория вероятности уже не позволяла объяснять все случаи тарана случайным падением самолета с мертвым пилотом. И тогда на свет появились истории-страшилки о несчастных летчиках, у которых отбирали парашюты и запирали в кабинах набитых взрывчаткой самолетов… Просто правда о людях, которые сознательно оставляли ненужные парашютные ранцы на траве аэродрома, была для американцев еще страшнее.

И вот четверо солдат передают свои автоматы товарищам и начинают осторожно приближаться ко мне. Они в ужасе от сложившейся ситуации, я бы и сам был в ужасе, если б мне пришлось отбирать у обезьяны гранату без чеки. Хотя мне происходящее кажется гротеском: в их головы не укладывается, что я взял детонатор совершенно сознательно и не боюсь отпустить кнопку, а в мою с трудом укладывается, что они этого никак не поймут.

Впрочем, ничего удивительного, если хорошенько подумать: арабские страны были завоеваны свартальвами в первом веке, и потому ислам там не зародился, а здешняя Япония «погребена» под «рухнувшим» Свартальвсхеймом. Ну или Япония оказалась в другом мире по принципу «обмена» частями миров, неважно. Суть в том, что в мире, где нет ни исламистских шахидов, ни японских камикадзе, концепция террориста-смертника практически неизвестна.

И потому четверо солдат осторожно приближаются ко мне с намерением отнять детонатор, не дав случайно отпустить кнопку.

Хотя они все же частично правы: я не боюсь смерти, однако намерения всенепременно умереть у меня тоже нет. Вот все четверо бросаются на меня, тянут руки к детонатору… Ну как хотите.

Первого я встретил прямым ударом ноги, он согнулся пополам, отлетел на шаг назад и упал на спину. Второму я успел залепить в челюсть и шагнул в сторону, уходя с линии атаки. Двое оставшихся попытались схватить меня за левую руку, но я сместился так, что они оказались на одной линии. Ближний схватил за руку и незамедлительно получил коленом в живот, последний попытался обойти сбоку, но я толкнул на него третьего и, пока он уклонялся от падающего тела, отправил корчиться на бетоне и его.

— Сюрприз, — улыбаюсь остальным, а они смотрят на меня большими круглыми глазами.