Оккупация

Все это дало свои кровавые всходы, усугубленные Майданом и войной. Количество преступлений в целом по стране возросло вдвое, в Киеве вчетверо, количество грабежей – в восемь, изнасилований – в одиннадцать, а преступлений террористической направленности – в четыреста раз[19]. Раскрываемость убийств составила пять процентов – то есть из двадцати убийц девятнадцать оставались безнаказанными. Каждый день в стране происходило сто шестьдесят только зарегистрированных изнасилований, из них шестнадцать – гомосексуальных. Массовый характер приобрели торговля оружием, похищение людей за выкуп, нападения на суды, массовые беспорядки. Озлобленные, поставленные в безвыходное положение люди в любой ситуации начинали применять насилие, начинали жечь и избивать, будь то слишком плотная застройка, слишком много цыган в поселке, полицейские опять кого-то убили…

В 2016 году Украина установила рекорд по уровню преступности – почти четыреста тысяч только зарегистрированных преступлений за год. Получается, что каждый сотый житель страны за год стал жертвой преступления. Это слишком много. Фактически в стране началось криминальное восстание, а в некоторых местах, таких как области добычи янтаря в Полесье, перестала существовать иная власть, кроме власти криминала.

После того как выполнили Минские соглашения, девятый вал преступности пошел на спад: часть группировок перебила друг друга, что-то удалось раскрыть, кого-то посадили. Тем не менее и сейчас уровень преступности оставался экстремально высоким, а раскрываемость – низкой. Бандиты, среди которых было немало бывших ментов и атошников, безнаказанно орудовали годами.

Удар криминала пришелся на совершенно деморализованные, не готовые к адекватному ответу, демонизированные правоохранительные органы, в которых было к тому же немало женщин. Среди последних была и следователь Ивонина.

Следователем она стала после Майдана, на который сама выходила, и носила майдановцам поесть, и даже укрывала избитого «Беркутом» парня в своей квартире. Тогда она работала помощником судьи. Весной 2014 года они поженились – перед тем, как его призвали. Игорь ушел на войну, а она решила стать полицейской в новой нацполиции.

Игоря не убили. По крайней мере, физически. Он вернулся с войны законченным садистом и наркоманом, постоянно срывающимся и то и дело пускающим в ход кулаки. Она пыталась его лечить, устраивала в клиники для наркозависимых – но он, выходя из клиники, снова срывался и начинал употреблять. Однажды он рассказал ей о том, как он и его товарищи расстреляли нескольких подозреваемых в сепаратизме и закопали их в лесополосе. И что он не может с этим теперь жить.

Два года назад они расстались – и в том же году она перешла из патрульной полиции в детективы. На полгода она ездила в США на обучение – потому-то и расстались. Детективом она показала себя хорошим, и ее недавно перевели следователем в Генеральную прокуратуру Украины. Игорь время от времени приходил… он завязал, но жить нормальной человеческой жизнью так и не мог.

Ее первым делом об убийстве на новом месте работы – возможном убийстве – в прокуратуре стало дело об отравлении полковника милиции Исупова, и она намеревалась сделать все, как надо.

Она сходила в морг, попросила сделать вскрытие – ей отказали, но, по крайней мере, она взяла все необходимые образцы, чтобы отвезти в Киев в лабораторию. Там же она назначит и вскрытие, просто надо будет санкцию получить. Но у нее со знакомствами в судебной системе проблем с этим не было. Теперь надо было поговорить с выжившими.

Выживших – судя по протоколам полиции, оформлявшей происшествие, – было двое. Ильдар Ющук, капитан полиции, и некий Александр Матросов, русский, но с гражданством Украины. И тот и другой оказались в больнице в состоянии тяжелого алкогольного отравления, но их сумели спасти. Она поговорила с лечащим врачом – состояние, угрожавшее жизни, было на самом деле. То есть нельзя говорить о том, что кто-то из них или они оба сознательно приняли немного фальсифицированной водки, чтобы скрыть причастность к убийству третьего.

Ющуку до сих пор было плохо, и рассказ его не отличался необычностью. Ехали, дядя (Исупов приходился Ющуку дядей) захрипел, он остановил машину, подбежал ехавший следом Матросов. Они попытались спасти дядю, но тоже почувствовали себя плохо. До этого ели шашлык и выпили водки. Да, понятное дело, что за рулем нельзя, но они выпили немного, а дядя допил все остальное. Бутылку выкинули по дороге. Необычного вкуса не почувствовали. Матросова знает… знал дядя.

Матросов был более интересен… в конце концов, со своим первым образованием психолога она разбиралась в людях. Во-первых, типично доминирующий тип личности, готовый руководитель или предприниматель. Во-вторых, ей показалось, что он свой, то есть имел какое-то отношение к правоохранительным органам. В-третьих, ей показалось, что он лжет…

Или чего-то недоговаривает.