Оккупация

— Насколько я знаю, это дромы — дайкирийские безъязыкие собаки. — Стив Бартон опасливо покосился на мохнатых псов. — Осторожнее! Эти волки и руку могут запросто оттяпать!

— Мне не оттяпают… — Вадим действительно потянулся к холке ближайшего пса, ласково потрепал между ушей. Успокоить этих четвероногих созданий было совсем несложно. Спасибо практике в зоопарках, где знакомый сторож позволял Дымову совершать свои антинаучные эксперименты. Вадим тогда входил в клетки ко львам, тиграм и медведям, пытаясь в кратчайшие сроки найти с хищниками общий язык. Первые попытки ему стыдно было сейчас вспоминать. Он пытался пугать, побеждая силой, и, разумеется, никакой приязни «покоренные» звери к нему не испытывали. Лишь значительно позже Вадим сообразил, что у каждого хищника есть своя заветная калиточка, есть код, разделяющий весь посторонний мир на своих и чужих. Именно тогда ему и удалось добиться решающих успехов в синтезе нужных запахов. К слову сказать, действие они оказывали не только на животных, но и на людей. Вадим подобрал тогда довольно эффективный аналог запаха страха, вплотную приблизился к ароматам любви, — этого было вполне достаточно, чтобы уживаться с большей частью животного мира. Вот и эти свирепые псы в один миг превратились в ласковых щенков. Они терлись о его ноги, шумно сопели, пытаясь поймать пастью его руку.

— Мне бы ваши способности… — Бартон с пыхтением сполз на землю. — Ох, зубища-то какие! Неужели, действительно, не укусят?

— Не бойтесь, мы для них — друзья.

С любопытством озирая развешенные повсюду табачные листья и дольки чеснока, они вошли в крохотный закуток, называть который двором не поворачивался язык. Бартону почудилось, что в домике кто-то плачет. А чуть погодя скрипнула низенькая дверь, и наружу выглянул седой как лунь старик. Волосы у него свисали с головы неряшливыми космами, лицо напоминало вареную грушу. Поглядев на гостей часто мигающими, слезящимися глазами, он сердито цыкнул на собак. Чуть помолчав, буркнул что-то недоброжелательное.

— Он не хочет приглашать нас в дом, — перевел Бартон. — Говорит, что под его крышей поселилась вомо.

— Что еще за напасть такая?

— Это, Вадим, то, от чего стоит держаться подальше. Вомо — болезнь и болезнь чрезвычайно заразная. Что-то вроде нашей оспы. Может, конечно, старик врет, но лучше не рисковать. — Стив поспешно вскарабкался обратно на верблюда. — Эй, куда же вы?

Аккуратно привязав недовольно фыркающего Рыцаря к ветхому плетню, Вадим покосился на англичанина.

— Я ведь вам уже говорил, что одной из моих профессий является врачевание. В отличие от вашего профессорского звания это не миф, не легенда, а самая настоящая правда. А потому, если в доме есть больной, я его постараюсь вылечить.

— А если заболеете сами?

— Ну, это вряд ли. Хотя… Чего в жизни не бывает. — Дымов взглянул чуть вскользь старика и с неожиданной скоростью вскинул перед собой ладонь. Бартону показалось, что он услышал приглушенный хлопок. Ладонь новоявленного врачевателя отточенным движением переместилась в сторону, и еще один хлопок заставил Бартона подпрыгнуть на спине верблюда.

— Что вы делаете?!

— Ничего особенного… — Вадим поморщился. — Выражаясь современным языком, провожу зачистку на местности.

— Вы что-то увидели?

— Не что-то, а кого-то… — проворчал Дымов и решительно шагнул вперед. Старик явно собирался ему воспрепятствовать, но в самый последний момент с покорностью отступил в сторону. К изумлению англичанина, он даже чуть склонил голову, словно встречал большого вельможу. Не задерживая шага, Дымов прошел в хижину. На какое-то время Бартон остался один, если не считать, двух огромных песчаной расцветки псов. Впрочем, для них он и впрямь был если не другом, то, во всяком случае, не врагом. Оба мохнатых зверя добродушно уселись возле плетня, с ленивым видом принялись выкусывать из шерсти мелких насекомых. Детский плач стих, и теперь из хижины доносились приглушенные голоса — очевидно, Дымов беседовал о чем-то со стариком. Хотя о чем тут было беседовать? Вомо — она и есть вомо, а потому самым разумным Бартону представлялось поскорее забираться на верблюдов и бежать отсюда сломя голову…

Размышляя на тему вирусов и микробов, Бартон продолжал ерзать на спине верблюда. Он уже не сомневался, что судьба свела его с чистокровным шерхом, и все бы ничего, но дело осложнялось тем, что шерх был явно сумасшедшим. Возможно, он умел повелевать сознанием собак, в состоянии был расправляться с каменными червями, но вирус — это вирус, и ему глубоко чихать на силу того или иного существа. Будь ты ростом с Эйфелеву башню и размерами с озеро Мичиган, в борьбе против вируса это не поможет. Тут нужна новейшая сыворотка, лекарства-антибиотики, мощнейшие иммунностимуляторы…

Заставив англичанина встрепенуться, дверь вновь скрипнула. На этот раз это был Дымов.

— Заходите, Стив, ничего страшного.

— То есть, как? А вомо?

— Не знаю, о каком таком вомо вы толкуете, но у девочки банальная гангрена.

— Гангрена? — Бартона передернуло. — Вы говорите — банальная?