Окликни меня среди теней

Хельга только передернула плечами.

«Разрешение получено, — сказала Сивилла. — Рекомендуют автоматическое управление».

— Пожалуйста. Трогаем.

Ехали по магистрали, машин немного. Сначала населенная местность, с полями и садами, а после окружной вокруг Багдада — однообразная пустыня.

— В поезде было интереснее, — вздохнула Хельга. — Можно отвлечься от унылого пейзажа.

Перед Иорданской автономией попался блокпост — солдаты в форме и с автоматами, офицеры с излучателями. Похоже, за истекшие пять лет планета интенсивно вооружалась. Их не остановили, глайдер только сбавил скорость до минимальной. Еще полтора часа, объехали Амман, и опять блокпост, на этот раз глайдер поверхностно осмотрели.

Маленькая речушка — Иордан. Неужели здесь когда-то крестился Христос? Опять блокпост, флаг с шестиконечной звездой — это уже территория Израиля. Быстро стали возрождаться забытые границы.

Здесь глайдер сам завернул на стоянку, и офицер предложил выйти. Глайдер обыскали, а Метельского и Хельгу просканировали. Офицер задал несколько вопросов: почему побывали на арабских территориях, где именно, с кем встречались? Сверился со своим блокнотом и скептически оглядел Хельгу. Наконец пропустили.

— У них явно есть информация про меня, — расстроенно сказала Хельга, — хотя к мусульманским террористам меня не отнесешь. И еще хорошо, что сюрикэны в потайной сумочке, а материал особый, никакой сканер не возьмет. Спасибо Юкико… Вот странно, уже помню ее как-то смутно.

Дальше местность более окультурена, в стороне от трассы приятные городки. Вдали показалась россыпь белых зданий — Иерусалим. Транспортный контроль предупредил, что на глайдере можно только до стоянки какого-нибудь отеля.

Метельский пообщался с Сивиллой и сказал: — Остановимся на западной окраине города, оттуда легче удрать в случае надобности. А по городу в мувексе.

Через «Сивиллу» забронировали номер в отеле и, оставив глайдер на стоянке, зашли в ресторан. Там заказали «мана-эски», или бизнес-ланч. Допивая свежевыжатый сок, Хельга сказала:

— В номер не хочется, насиделась. Давай съездим в старую часть города, а вечером зайдем в какой-нибудь ресторан. Японские блюда поднадоели.

— И куда ты хочешь?

— Поглядеть на Стену плача[15], для иудеев это самое святое место.

Когда ждали мувекс, рассмеялась: — С тросточкой ты прямо денди.

До самого места мувекс не довез, но Сивилла легко ориентировалась среди узких улочек, да и указателей хватало. При входе на площадь перед Стеной народ пропускали через рамки сканеров, а Метельского вдобавок поманили рукой. Он подошел — полицейский вежливо (на английском) попросил палку, подарок Морихеи, и внимательно осмотрел. Мало того, провел вдоль нее каким-то сканером.

— Интересный материал, — сказал он. — Такую можно использовать как оружие. Затруднения при ходьбе?

— Нет, — Метельский не стал врать. — На всякий случай, для самообороны. А про материал не знаю, один умелец делал.

Тут он почти не соврал.

Полицейский слегка улыбнулся, внимательно оглядел Метельского и вернул палку. — Проходите. Но используйте только как трость, для опоры.

Они стали спускаться по широкой лестнице, и Хельга со смешком сказала: — Сразу тебя из толпы выделили. А если бы соврал, взяли в оборот, как потенциального террориста. Но и так за тобой будет особый пригляд, так что не вздумай побить меня этой палкой. Нам рассказывали, что в Израиле была лучшая служба безопасности в мире. Наверное, и сейчас такая. Хорошо, что я свои сюрикэны оставила в глайдере.

— Вряд ли здесь нападут, — пожал плечами Метельский.

С лестницы открылась широкая панорама: над высокой Стеной блестит золотой купол («Мечеть Омара», — подсказала Сивилла), правее громоздится некое прямоугольное сооружение, и еще правее сереет купол мечети аль-Акса.

— А Третий храм за это время уже восстановили, — сказала Хельга. Помнишь, наш вождь говорил, что это должно усилить раздор между евреями и арабами. Судя по блокпостам на границе, так оно и есть.

Вышли на площадь, над ней высилась стена из массивных каменных блоков.

— Здесь мальчикам налево, — усмехнулась Хельга, — почему-то всегда так бывает. Ну а девочкам направо.

Разошлись в стороны. Стена была из массивных каменных блоков, в щели воткнуты сложенные листки бумаги.

«Просьбы к Всевышнему, — ответила на вопрос Сивилла. — Считается, так они достигают его кратчайшим путем».

У Стены стояли мужчины, странно одетые для жаркого дня: глухие черные костюмы с рубашками, ботинки и шапки.

«Это молятся правоверные иудеи, — прокомментировала Сивилла. — Однако вложить записку с просьбой может любой».

Метельский подумал, но докучать Всевышнему не хотелось, и пошел к выходу из загородки. Немного позже появилась Хельга.

— Ну что, оставила записку? — спросил Метельский.

— Ага, — сказала довольная Хельга. — А ты?

— Ничего не придумал.

— Ну да, у тебя и так все есть.

— Скорее было, — вздохнул Метельский. — Но это все мелочи.

На выходе спросил, можно ли подняться на Храмовую гору, но оказалось, что там строгие меры безопасности. Пускали только мусульман в мечети, да евреев в Третий храм.