Окликни меня среди теней

— Спасибо, — сказала Хельга, и когда Мария ушла, вполголоса добавила: — С такой я еще согласна мириться.

Метельский встал: — Пойдем, ты еще бассейна не видела. Хочу поплавать, так и кажется, что насквозь пропылился в иерусалимских подземельях.

Спустились на первый этаж, открылась дверь, и Хельга присвистнула:

— Вот это да, как на Алтае! Ты и кусочек Телецкого озера сюда прихватил?

— Это, к сожалению, только холорама. Но все очень натурально. Дик, побудь за дверью, не смущай даму.

Собака скрылась, а Хельга выключила метаморфный пояс и сняла его.

— Как тогда, — мечтательно сказала она, вошла в воду и стала плескаться. Метельский последовал.

Снова они плыли к прозрачной стене, за которой открывалась панорама безмятежного озера, снова их скользкие тела соприкасались, и вскоре Хельга выдохнула:

— Не могу терпеть. Давай на берег.

Опять она раскачивалась на Метельском, опять с нее летели брызги воды, а в момент оргазма солнце вышло из-за облаков, и ее волосы вспыхнули белым пламенем.

— Бесподобно, — отдышавшись, сказала она. — Слушай, ты не был шокирован, когда я на тебя там набросилась… Просто очень хотелось мужика, а тут такой денди. Но в тебе чувствовалась и сила.

— Мне понравилось, — фыркнул Метельский. — Ты вела себя естественно для бесцеремонной нордической красотки.

— Я не всегда была такой, — вздохнула Хельга. — Но что в Асгарде, что в легионе вокруг грубые мужики. А в тебе есть изысканность… хотя чуточку извращенная, — ехидно добавила она.

— Опять Аэми вспомнила?

— Не обижайся, бывают извращения похуже.

— Просто на Алтае с женщинами туго…

Тут вспомнилась Татьяна, и он вздохнул.

— Что?.. — начала Хельга, но замолчала.

До вечера приятно проводили время, а когда собрались в спальню, заговорила Сивилла:

«Лон, прибыл глайдер. Спрашивают, куда доставить?»

«Прямо сюда, с посадкой на крышу. Разрешение имеется».

— Сейчас доставят глайдер, — сказал он Хельге. — У тебя там, кажется, куча нарядов. Можешь развесить их в будуаре.

— Завтра, — сонно сказала Хельга. — Хорошего понемногу. Только принеси мои сюрикэны. Юкико вбила в голову, что должны всегда быть при мне.

Метельский спустился на крышу и подождал, пока сядет глайдер. Забрал из него свой револьвер и «боевой» поясок Хельги, а на пакеты с обновами пока махнул рукой. Возле спальни поманил собаку:

— Дик, у двери!

Даже неугомонная Хельга за день утомилась и мирно посапывала. Метельский снял пояс и надел пижамные штаны — привык носить их перед Аэми, хоть и андроид. Револьвер положил под подушку и забрался в роскошную кровать. Тоже притомился, так что сон пришел быстро…

Он вернулся на Алтай зимой, чтобы поохотиться на горных баранов. Проша зашел с правой стороны цирка, а Метельский с левой, пробираясь по заснеженному карнизу. Слева был обрыв, а справа уходили вверх скалы с языками снега. Еще немного, только обойти снежный надув, и должно открыться дно цирка, где издали заметили стадо баранов.

Ветер внезапно повеял в лицо снежинками. Метельский приостановился, щурясь. Женщина стояла возле надува — там, где он хотел пройти. Молодая, в одном платье, ветер треплет черные волосы. Откуда она взялась — легко одетая, в горной глуши?

Женщина подняла руку ладонью вперед — жест запрета. Не сказала ни слова, и от неожиданности молчал Метельский. А следом его едва не сдуло с тропы — там, где только что стояла женщина, обрушился снежный водопад. Лавина!..

Глава 5

Метельский проснулся. Он так и не узнал, кто эта женщина, но еще пару раз она являлась — во сне или грёзе наяву, — всегда предостерегая о грозящей опасности.

«Сивилла, налицо угроза. Ты что-то фиксируешь?»

«Лон… какие-то перерывы… в связи с Кводрионом… я пытаюсь…»

«Хозяин, посторонние в доме! — А это уже Дик. — Я не лаю, чтобы не спугнуть. Жду команды».

Метельский привстал.

«Сивилла! Заблокировать дверь и окна спальни! Отслеживать передвижения в доме и дать картинку».

Беззвучно включилась холорама, в сером сумраке скользят какие-то тени. Как будто первый этаж.

— Хельга, просыпайся! — Метельский потряс ее за голое плечо.

Та вскинулась и зашарила рукой…

— На тумбочке, слева, — прошипел Метельский, вытаскивая револьвер.

Вот уже тени всплывают по лестнице, вот они за дверью.

«Дик, фас!»

Раздается рычание и истошный вопль, керамические клыки Дика невероятно остры. И станнеры на него не действуют — спецмодель. Но гремят выстрелы — это уже хуже.

«Приглушенный свет!»

А то ни хрена не увидит.

Тусклый зеленоватый свет заливает спальню, они словно в подводном мире. А если это стасис-поле? Придурок, надо было захватить и трость. Раздаются удары в дверь, сколько она продержится?

А нисколько! Дверь очерчивается пламенем и с грохотом влетает в спальню. В дверном проеме возникают фигуры, Метельский направляет на них револьвер — в последний момент в памяти всплывают слова отца Себастьяна, и хватает рукоятку второй рукой.