Окликни меня среди теней

Хельга пожала плечами, сказала еще несколько слов в телефон, а потом удовлетворенно потянулась и опять положила ладонь на бедро Метельского…

В конце концов проголодались и пошли обедать. Аэми подавала блюда, скромно потупив глаза. Когда отошла, Хельга хихикнула: — Думаю, этой ночью тебе не понадобится эротический массаж.

На улице смерклось, вода в озере приобрела цвет вороненой стали. Метельский поглядывал на деревню, что-то было не так. Попросил Сивиллу увеличить изображение, и наконец понял.

— Поехали, — сказал он, вставая. — Ты говорила, что всё в порядке, но деревня словно вымерла. И там что-то стоит, только из-за домов плохо видно.

Торопливо оделись. Метельского будто кто-то толкнул, и он забежал в оружейную за карабином. Сели на лошадей и двинулись. Вода в реке тоже сделалась темной и шипела вокруг валунов. Едва въехали в село, Метельский натянул поводья. Будто струйка ледяной воды протекла по спине. В палисаднике лежало человеческое тело, и этот не был оглушен из станнера. Рубашку окровавлена, а лицо искажено в муке.

— Что это? — хрипло сказала Хельга.

У Метельского застучали зубы. Он сорвал карабин со спины и передернул затвор. Собирались поохотиться на горных козлов (бараний мозг не поддавался гоминизации, и охота по лицензии разрешалась), так что патроны были с пулями. Осторожно тронул жеребца с места.

Третья изба!.. Теперь уже вся кровь в теле словно обратилась в ледяную воду Телецкого озера. За распахнутой калиткой (а ведь была закрыта, когда проезжали раньше!) лежало нечто белое с красным. Метельский спрыгнул с жеребца и бросился к нему. Женское тело! Белое — это обнаженные бедра, вымазанные кровью. На голову задран сарафан с красным орнаментом, но еще и красный от крови. Метельский схватил за липкую ткань и сдернул сарафан с лица.

Татьяна! Рот широко открыт, и словно появился второй — горло рассечено. Края разреза будто кровавые губы, карие и все еще красивые глаза остекленели от ужаса. Подступила тошнота, и Метельский поспешно отвернулся, чтобы не вырвало прямо на лицо девушки. Но позыв к рвоте удалось сдержать, а перед глазами продолжало покачиваться что-то красное. С трудом сфокусировал взгляд — это бордовые циннии.

Когда приехал весной, Татьяна все переживала, что рано высадила рассаду — цветочки не росли и выглядели хилыми. Но постепенно вымахали в кусты с роскошными махровыми головками… А ведь не раз встречал здесь Татьяну. Вскоре убегала, но похоже, выглядывала его, когда ехал по мосту через Бию. Не была такой равнодушной, как хотела казаться.

Метельский скрипнул зубами и встал с колен. Татьяне уже не поможешь. Хотя… если срочно транспортировать в больницу? Не дури, переливания крови они тоже не признают. Да что здесь происходит, резня какая-то?

Хельга не слезла с лошади, глядя то на мертвую девушку, то на него.

— Что с тобой, на тебе лица нет? Кто это?

— Та девушка, что дала мне оплеуху, — сквозь зубы сказал Метельский.

Хельга как будто хотела что-то сказать, но еще раз глянула на него и закрыла рот.

Метельский взлетел в седло: надо в центр селения — то что он видел, походило на ховер.

— Давай вернемся, — сказала Хельга. — Здесь происходит что-то непонятное.

— Нет, — отрезал Метельский. Он вынул из чехла карабин и положил на луку седла. Тронул жеребца и поехал по улице, оглядывая дома. То и дело открытые калитки, что необычно — замков здесь не бывало, однако калитки запирали на щеколду, чтобы скотина не потравила огородов. Да, что-то случилось. Не переставая бил озноб, и это был озноб бешенства.

Вот и центральная площадь перед церковью. Сбоку от нее большой ховер, только это не тот, на котором прибыла команда Хельги. В круге на борту — косой крест, эмблема легиона. Вокруг суетится несколько человек, вносят что-то на носилках…

Стиснув зубы, Метельский поехал к ховеру, держа карабин наготове. Неужели Татьяну убили люди из легиона? Вдруг из-за машины вывернулся человек, поднимая руку. Станнер, или что-то подобное! Ну, получай!..

Метельский выстрелил прямо с луки седла. Проша был заядлым охотником и часто учил Метельского, посмеиваясь над неловкостью городского жителя. Выстрел прозвучал как щелчок — карабин был с глушителем, чтобы не распугать дичь, — но человек согнулся пополам и упал. Люди у ховера уронили носилки и обернулись. Метельский облизнул пересохшие губы, впервые стрелял в человека.

— Не стреляй, Лон! — незнакомым голосом сказала Хельга. Она высоко подняла руку с каким-то значком, а губы беззвучно зашевелились.

Метельский продолжал медленно ехать. У другого дома оказалось еще два окровавленных тела, и стало видно, что на носилках лежит еще одно.

ЧТО ПРОИСХОДИТ?!

Из ховера вышел человек, на пару секунд склонился над лежащим и пошел навстречу, приподняв руки.

— Не стреляй! — повторила Хельга. — Это легион.

Уже понял, да хоть черт лысый! Метельский не опускал ствол, хотя могут запросто достать из станнера. В деревне к нему относились благожелательно, слегка подсмеивались над безуспешными ухаживаниями за Татьяной, и большинство селян он знал. А тут окровавленные трупы: как могло случиться такое?