Окликни меня среди теней

Хельга заявила, что ей было неизвестно о готовящемся теракте, она получила извещение всего за несколько минут до него. Обвинитель тут же сказал, что текущее сканирование мыслей показывает — она подозревала о чем-то подобном. На сей раз защитник вступился: незнание — это все же смягчающее вину обстоятельство. Судья спросила Метельского — но он, дескать, вообще ничего не подозревал, собрался погулять по горам. Видимо, сканирование мыслей выдержал, потому что судья обратилась к Эдмунду.

Тот говорил довольно естественно для покойника. Да, был приказ не посвящать заранее спутников в детали операции. Да, был приказ после нее уничтожить пилота и, при крайней необходимости, Хельгу. Добавил, что это была самооборона, когда стреляла в него, и ее не следует обвинять — удивительное великодушие для мертвеца.

Еще выслушали ИИ Тебердинского заповедника: Лон Майский проходил инструктаж под собственным именем (Метельский хмыкнул про себя), что как будто подтверждает его показания. Остальные ИИ понадобились только, чтобы уточнить маршрут полета глайдера, и судья объявила разбирательство законченным.

Судейская тройка никуда не удалилась, просто стол окутало голубоватое мерцание. Уже через десяток минут оно исчезло, всем сказали встать, и судья (опять скороговоркой) зачитала приговор.

Борна Янсена признать виновным по всем пунктам обвинения и приговорить к смертной казни через публичное отсечение головы. Хельгу Майскую признать виновной, но заслуживающей снисхождения — десять лет исправительных лагерей. Цифровую копию Эдмунда Расмуссена уничтожить.

Судья закончила патетически: «Во славу Мадоса, и да восторжествует справедливость!». Вот и весь справедливый суд. Метельский поднял руку:

— Ваша честь! Разрешите мне поговорить с женой.

Та с цинической улыбкой глянула на него:

— Вам лучше развестись с такой женой, десять лет долгий срок. Разрешаю, до момента, когда ее увезут. И вы оба должны присутствовать при казни, она состоится без промедления.

Полицейский робот вытащил Борна из загородки, он цеплялся за что попало. Хельга вышла сама, полицейский робот катился рядом.

— Ну, Лон, кажется мы расстаемся надолго. Мне поделом, да и тебя втянула в то, что совсем не нужно.

— Ладно тебе, — пробормотал Метельский, — мы еще поживем. — И неожиданно для себя добавил: — Я люблю тебя.

Хельга вздрогнула.

— Надо же, — неуверенно сказала она. — Сначала женился, а уже потом признался в любви. Не знаешь, чего ждать от этих Варламовых.

Она отвернулась: — Черт, платка нет, да и руки скованны.

Варламов достал свой платок и осторожно вытер ей глаза. Судья поглядела скептически, потом ушла. «Пройдемте», — прогудел робот. Отконвоировал их к лифту, а из холла вывел во двор. Там было все готово: сборный эшафот, традиционная деревянная колода, и палач-андроид в красной рубахе, такого уже видел раньше — вся традиционная эстетика казни. Были и телевизионщики с установленной холокамерой, репортажи о казнях имели высокий рейтинг.

Вывели Борна, он уже не брыкался и шел, закусив губу. Поглядел на Хельгу.

— Подведи меня к нему, — неожиданно попросила та. Метельский взял ее за руку и подвел к Борну. Робот дернулся, но вмешиваться не стал. Хельга крепко поцеловала Борна в губы, а телевизионщики поспешили направить на них холокамеру.

Хельга отстранилась и громко сказала: — Да здравствует свободный Асгард!

Отошла вместе с Метельским и тихо сказала: — Пустое это. Нет свободы в этом мире.

Полицейские роботы возвели Борна на эшафот и уложили головой через колоду, пристегнув руки к специальным скобам. Ноги пристегивать не стали. Все делалось не спеша, чтобы телевизионщики могли заснять детали. Вот палач поднял огромный топор…

Мгновенный блеск стали. Глухой удар, и голова Борна покатилась по помосту, сопровождаемая фонтаном крови. Ноги задергались, обезглавленное тело выгнулось и раздался ужасный хлюпающий звук. Палач нагнулся, поднял голову и повел ею перед холокамерой. Хельгу трясло.

— Это будут повторять по холовидению снова и снова, — хрипло сказала она. — А многие зрители совокупляться при этом. Говорят, такие зрелища сексуально возбуждают. Ненавижу!

Метельский попробовал сглотнуть, но во рту пересохло. — Да, мерзость. Кто только придумал вернуть эту средневековую казнь.

— Мадос, конечно. Старый рецепт — хлеба и зрелищ для быдла.

— Можете получить дополнительное наказание за неуважительное упоминание великого Мадоса, — высокопарно произнес робот.

— Заткни это себе в задницу, — презрительно сказала Хельга.

— Не понял. Если лингвистическая экспертиза установит, что это оскорбление…

— Пошел ты!

Во двор опустился ховер с эмблемой легиона.

— Это за мной, — сказала Хельга. — Прощай, Лон.

— До свидания, — сказал Метельский.

Целоваться на прощание не стали, Хельга пошла к ховеру с гордо поднятой головой. Метельский вернулся в свой глайдер и некоторое время сидел. Ничего не видел перед собой, а когда очнулся, ногти больно врезались в ладони. Ладно, надо что-то делать.

«Сивилла, попробуй отследить, куда перевезут Хельгу».

«Если Кводриону не заблокируют контакт с соответствующими периферийными устройствами, то…»