Окна

Не знаю, каким именно образом в Уэлене нехватка жилья влияет на «демографию», только второе, бросающееся в глаза впечатление от поселка — это невиданное в нем прежде обилие народу, и в основном, народу приезжего. Немногие оставшиеся в Уэлене старожилы — тоже из приезжих, но прожившие здесь лет по пятнадцать–двадцать, родившие и вырастившие здесь детей и не думающие никуда уезжать, настоящие уэленцы, по сути, — даже уверяли меня, что в поселке теперь не все друг друга и знают! И это тоже неслыханная раньше для Уэлена была вещь — чтобы кто-то кого-то не знал! Более того: знали многих и в соседних поселках… В самом деле, — бежишь, бывало, по Уэлену, мороз, да еще северячок прихватывает, и кто бы навстречу ни попался, — обязательно хоть два-три слова: «Етти! О, етти! Привет, как дела? Да вот, говорят, борт обещают! Да-да, обещают!» — а то просто рукой помашешь, улыбнешься, и дальше. «А сейчас, — как с грустью резюмировал один из «старых», — народу полно, а поздороваться не с кем!». — Но отвлечемся пока от эмоциональной стороны этого вопроса, — хотя и она очень важна для маленького поселка, — обратимся к числам. Засев в кабинете Михайлюка и обложившись домовыми книгами, мы с ним подсчитали, что в Уэлене на 15 августа 1978 года проживают 862 человека, из них 535 местных, то есть чукчей и эскимосов, и 327 — приезжих с материка. Со свойственной ему обстоятельностью Артем Федорович даже количество детей выделил из этого числа: соответственно, детей приезжих, чукчей и эскимосов, — и выдал мне обо всем этом заверенную по всей форме справку. Сам я приблизительно помнил, но, вернувшись в Москву, справился точно, как обстояло дело с численностью и составом населения в Уэлене в 60-х годах. Эти данные приведены в монографии магаданского писателя и ученого-этнографа Владилена Вячеславовича Леонтьева «Хозяйство и культура народов Чукотки (1958–1970 гг.)», вышедшей в Новосибирске в издательстве «Наука» в 1973 году. На первое января 1966 года в Уэлене проживало пятьсот тридцать, три человека, из них восемьдесят девять приезжих. Легко сосчитать, что за эти годы население поселка увеличилось на триста двадцать девять жителей, причем за счет местных — на девяносто одного человека, а за счет приезжих — на двести тридцать восемь. От прежних шестнадцати процентов от общего числа уэленцев «танныт» — приезжие стали близиться к сорока! Детей в семьях приезжих, по справке Артема Федоровича, сто семь. Я уже упоминал, что по-настоящему обосновавшихся в Уэлене старожилов из приезжих — считанное количество, да и всех их детей я учил и могу перечесть по пальцам, — никак, при всем желании, эти несколько семей не могли дать такого всплеска рождаемости. Следовательно, принимая еще во внимание частично обновившийся в сравнении с прежним состав «старых приезжих», вся эта масса, около трехсот человек — огромное число для маленького поселка! — действительно, приехала в Уэлен за последние годы. «Но чем же в таком случае заняты все эти люди?!» — спросил я себя.