Окна из будущего

— Итак, поездка на Север стала для вас определяющей?

— У Королева "морской тематикой" начал заниматься Макеев… Это был прекрасный человек, очень интересный. Он часто удивлял меня…

— Чем, к примеру?

— Он мог найти общий язык с любыми собеседниками. Это могли быть торговки или ученые, сельские жители или строители — через три минуты у него с ними был контакт, полное взаимопонимание. Его принимало любое сообщество людей… Да и у себя в КБ он вел себя весьма своеобразно. Собирал людей у себя, всех внимательно выслушивал, а в процессе их выступлений подталкивал к тем решениям, которые считал необходимыми. Ну а в заключении всегда говорил: "Вы ведь сами это предложили, значит будем действовать!" К сожалению, большинство руководителей поступают иначе: они сами решают, а потом об этом оповещают всех остальных… И у них нет контакта с коллективом.

— Макееву удалось создать на Урале "дракона о трех головах", так по-моему, говорят?

— Имеется в виду союз КБ Макеева, нас и "хозяйство Забабахина", то есть Челябинск-70. Кстати, этот ядерный центр всегда шел впереди, так как здесь работали молодые и энергичные люди. Их заряд всегда был легче, чем из Арзамаса-16, и, на мой взгляд, они работали интересней… Наша кооперация трех центров позволяла выигрывать соревнование с другими…

— Но ведь говорят, что конкуренции не было!

— Это не так. Как Главный конструктор я старался узнать, что делается у других, потому что о своих делах я всегда успею узнать… Я не делал так, как другие — я хорошо знал об их недостатках и понимал, где и как их можно преодолевать. Конструктор прежде всего должен искать "слабинки", а уж потом говорить о достоинствах. Наверное, такой подход и позволял нам работать лучше, чем конкуренты… Да, наши системы сложнее, но стреляем-то мы точнее, чем "сухопутчики"! А ведь это главное.

— Когда заходит речь о "морских" ракетах, то признано: три человека — Макеев, вы и Забабахин — обеспечили успех. Ваше впечатление об академике Забабахине?

— Первое время они нас старались "не замечать" — это было требование сверхсекретности. Но однажды Макеев взял меня и привез в Челябинск-70. Нас встретил Забабахин, и с тех пор отношения стали наилучшими… Наша система управления должна выдавать определенные сигналы в головную часть, и это была совместная работа. Раньше они просто говорили: "Нам нужно сделать так и так, а остальное не ваша забота…" Но потом мы им доказали, что их предложения гораздо хуже, чем наши. И в конце концов просто начали работать вместе… Мне Забабахин нравился — интеллигент, всем интересовался, прекрасный собеседник. В ядерном центре всегда был очень высокий технический уровень, а потому с ними было интересно… А в Арзамасе-16 была прекрасная испытательная база. Очень много уникальных установок, которые они сами проектировали и создавали. Мы испытывали у них радиационную стойкость наших систем.

— Дружно работали и с ними?

— Поначалу встретили они настороженно: "Семихатов, ты свое барахло привез"? Да, отвечаю, будем испытывать системы управления… "Тут до вас пилюгинцы были, у них ничего не работает!" У нас, уверяю, будет работать… Но первый раз включили, и отказ… Получили много замечаний от них, замечания пельные Приехали во второй раз, осталось всего три замечания Ну а в третий раз все прошло гладко. Потом провели испытания на Семипалатинском полигоне при реальных взрывах, и вновь система управления работала надежно. После этого арзамасцы начали относиться с уважением. Ведь больше не одна из систем управления, кроме нашей, не прошла полный цикл испытаний! И сегодня можно опять-таки говорить: единственная радиационно-стойкая система только одна — наша! У остальных испытания шли "по кусочкам", в комплексе они не проверялись… У нас многое с точки зрения отработки делалось значительно глубже и серьезней.

— За вами следили пристально?

— Конечно Если у Королева "свалилась" ракета — это одно, и совсем иное — если у Макеева. Королев мог позвонить и сказать, мол я знаю, как исправить погрешность, и подчас этого было достаточно Ну а Макеева начинали "пилить", а если по нашей вине происходила авария, то нам доставалось "по полной программе". Поэтому мы старались всеми силами, чтобы в полете у нас никаких неприятностей не было… Они, конечно же, случались, но существенно меньше, чем могло бы быть… Поэтому систему управления мы отрабатывали очень тщательно у себя, на разных испытательных стендах. Причем эти стенды уникальные, подчас единственные не только в стране, но и, думаю, в мире.

— И вы обменивались информацией?