Окна из будущего

Так что нам предстояло с Анатолием Петровичем делать интервью "без бомбы".

Александров продолжал:

— Уже в то время Курчатов был блестящим экспериментатором (живым и веселым человеком он был всегда!). Как раз к тому времени он закончил важные исследования в области электрических свойств твердого тела и открыл новый класс явлений, названный им "сегнетоэлектричеством". Это была новая область, имеющая большую научную и техническую перспективу. Во время конференции в Киеве группа ленинградских физиков, в которую входили Курчатов, Кобеко и я, не столько интересовались самой конференцией, сколько подводили итоги своей почти двухлетней дискуссии: каждый выбирал новое направление работ. Мне казалось, что самые интересные результаты можно ожидать в области полимеров, что они в будущем будут играть важную роль в жизни человечества. П.П. Кобеко тоже склонялся к этому направлению, а Игорь Васильевич придерживался иного мнения: его все больше привлекало атомное ядро.

В те годы никто даже не видел возможности практического использования ядерной энергии, — продолжает вспоминать А.П. Александров, — никто не подозревал, что спустя всего двадцать лет у XX века появится определение "атомный" и что применение урана, о котором Большая Советская Энциклопедия того времени писала: "Уран практического применения не имеет", станет важнейшим фактором нашей эпохи. Но оказалось, что выбранное Игорем Васильевичем направление, в те годы наиболее далекое от практики, больше всего понадобится нашей стране уже в ближайшие годы. Однако тогда уже было ясно, что в области атомного ядра можно ждать наиболее принципиальных, глубоких открытий. Конечно, Игорь Васильевич мог бы спокойно заниматься сегнетоэлетричеством. Работы там бы хватало на добрых двадцать лет и было бы только почетно развивать им самим открытую область. Но его тянуло к новому. И он мог "утолить свою жажду" только в атомном ядре, наиболее трудной и наиболее принципиально важной области науки.

…Анатолий Петрович задумался, видно, что-то вспомнил. Но то было сугубо личное, а потому он молчал.

Потом вдруг улыбнулся, сказал:

— Теперь пропустим десяток лет и обратимся к событиям, что развернулись на картофельном поле, где мы сейчас находимся. Именно в двух шагах от этого здания возводился "супер-секретный объект" — первый в Советском Союзе и Европе реактор. Работами руководил Игорь Васильевич Курчатов.

— Нельзя ли чуть поподробнее о тех деталях, которые малоизвестны, — попросил я.

— Попробую… К пяти часом вечера были уложены последние слои графита, и Игорь Васильевич отпустил всех рабочих. Остались только его ближайшие помощники. В лаборатории — четверо. Игорь Васильевич попросил сесть за пульт управления. Регулирующие стержни начали медленно подниматься… Первый щелчок, второй, третий… десятый… скорость счета нарастает! Цепная реакция… До часу ночи находились четверо ученых у реактора. Игорь Васильевич заставил счетчики "захлебнуться"… А утром он, возбужденный и радостный, коротко сообщал: "Реакция пошла! Приезжайте смотреть…"

…Только в 1999 году в канун 50-летия со дня испытания первой советской атомной бомбы была рассекречена "Докладная записка" на имя И.В. Сталина о событиях тех дней. Она написана от руки Л.П. Берия, И.В. Курчатовым, Б.Л. Ванниковым и М.Г. Первухиным. В ней значится: