Окна из будущего

— …Какие-то соединения из плутония, наверное, показывали Сталину — он ведь был в курсе дел по "Атомному проекту"… Ну а плутоний, как материал, конечно же, теплый. И это стали ощущать, когда плутония накопилось много и начали изготовлять первую деталь. Кстати, это была сложная проблема: насколько нагреется? Помню, первую половинку сделали, и начали думать, насколько же она нагреется в вакууме. Андрей Анатольевич этим занимался… Поставили изделие под колпак, ввели термопару, и начали смотреть, как идет нагрев. К счастью, постепенно он начал стихать — тепло уходило, значит, можно работать… В общем, шел постоянный поиск. Для первой бомбы использовали данные разведки, но потом отошли от первоначальных конструкций, так как материал был жесткий — он "трещал"… Надо было понять природу плутония, и научиться использовать его в тех фазах, которые были бы наиболее технологичны.

— Мы пока остановились на первом слиточке, полученном в цехе № 9…

— У нас еще не было ни хранилища плутония, ни даже отдельного помещения — цех № 4 еще строился… Получить и хранить первый слиток было поручено мне. Я получил его у Александра Сергеевича Никифорова и положил в сейф. Никаких инструкций по работе с плутонием и, в частности, с какой точностью его надо взвешивать, не существовало. Было лишь одно требование — не должно быть утеряно ни одного миллиграмма. Плотность первого слиточка плутония определял я в полном одиночестве. Но уже на следующий день был установлен порядок, по которому все работы с плутонием должны вестись не менее, чем двумя сотрудниками. Следующие два слитка поступившие в цех, были оставлены на ночь в сейфе без какой бы то ни было защиты. Утром, вскрыв сейф, я увидел, что слитки покрыты слоем желто-зеленого порошка. Так впервые мы поняли, как легко коррозирует плутоний. Тут же Займовский поручил срочно изготовить герметичные контейнеры, в которых в дальнейшем в атмосфере аргона и хранили завернутые в фольгу слитки плутония.

— Рассказывают, что у вас были боевые 100 граммов!

— Опять-таки это из области легенд!.. Имеется в виду, что Ванников распорядился выделять на научные исследования не более 100 граммов плутония. Дело в том, что в реакторе было накоплено этого материала чуть-чуть больше, чем нужно для бомбы а потому расходовать его нельзя было… А при изготовлении деталей обязательно будут отходы, вот Борис Львович Ванников и выделил "боевые сто граммов". Однако Бочвар и Займовский сумели убедить его, что нельзя экономить на исследованиях, и Ванников согласился с ними. Плутонии после изучения поступал вновь в цех № 9, а после регенерации возвращался к нам уже в слитках.

— Берегли каждый грамм?

— Контроль жесточайший! Ответственность лежала на начальниках подразделений. Они имели право работать с плутонием или сотрудники, но обязательно в их присутствии. Оставлять плутоний в аппаратах или установках можно было только при технологической необходимости, да и то каждый раз надо было опечатывать личной печатью начальника.

— Опыт работы приобретался быстро?

— Никаких инструкций, как проводить операции с плутонием, не было и не могло быть, так как все делалось впервые. Поэтому установили, что любая операция с плутонием выполняется после детального обсуждения. Круг лиц, привлекаемый к такого рода "дискуссиям", был весьма ограничен. Все работавшие в цехе с плутонием, включая начальников лабораторий и отделений, должны были сообщать о результатах проводимых ими экспериментов только Бочвару и Займовскому, которые и определяли, кому еще нужно с ними ознакомиться.

— И даже начальство ничего не знало?

— Очень узкий круг людей — те, кому это было необходимо. Однажды к нам пришли ответственные работники ПГУ из Москвы, те, кому подчинялся комбинат. Они попросили Займовского показать им цех. Он извинился, сказал, что ему нужно разрешение на разговор с ними директора комбината. Музруков разрешил показать им только нережимные помещения цеха и ничего не рассказывать о технологии.

— Это касалось всех, не только гостей из Москвы?

— Конечно. Однажды в кабинете начальника цеха шло обсуждение какого-то процесса, точно уже не помню. Неожиданно в кабинет вошел директор завода "В" Захар Петрович Лысенко. Музруков спрашивает: "Тебе что здесь надо?", и директор сразу же вышел…

— Вы считаете, что такая секретность была оправдана?