Окно

Папа и полицейский с уверенным видом кивнули – было очевидно, что они оба свято в это верят. Но я не кивнула вместе с ними. Потому что я была не согласна. Потому что для меня это имело значение. Потому что я должна была узнать, что случилось. Потому что мы были лучшими подругами. Потому что мы были близняшками. Потому что я не могла избавиться от мысли, что она пыталась мне что-то сказать, а я не услышала. Что я каким-то образом позволила ей ускользнуть.

Глава 4

Я стояла у входа в церковь. Весь зал простирался передо мной – ряды скамеек и высокие витражные окна вокруг, но я не видела ничего, кроме горы ромашек, скрывавшей под собой гроб. Они казались непристойно яркими. Я изо всех сил старалась не представлять Анну внутри гроба, не думать, как чужие люди надевали на нее вещи, которые подобрали мы с мамой: ее любимые джинсы и вязаный свитер.

Когда мы пришли, церковь была пуста, но вскоре в ней начали собираться люди. Некоторые из них, заметив меня и моих родителей, старались держаться на расстоянии. Другие направлялись прямо к нам, широко открыв глаза и скорбно сцепив руки.

Пришло несколько девушек с занятий кроссом. Лили держалась позади. Они топтались неподалеку, пока мои родители разговаривали с кем-то с папиной работы. Его коллега постоянно откашливался, и его кадык дергался вверх-вниз. Мама многозначительно посмотрела на меня, а затем кивнула в сторону подошедших девушек, как будто я могла их не заметить. Я проигнорировала ее взгляд – я хотела поговорить с Лили наедине и выяснить, какие планы были у Анны в тот вечер на самом деле. Я допустила ошибку, посмотрев на девочек второй раз, – они это заметили и решили, что можно подойти.

Поначалу повисла длинная пауза, но потом Рейчел, брюнетка с передними зубами как у кролика, нервно улыбнулась и заговорила:

– Нам так жаль. Анна была… – Она замолчала и посмотрела в пол.

– Классной, – подсказала другая девочка, остальные тут же закивали. – Правда классной.

– Спасибо, – произнесла я, не зная, уместно ли будет так ответить.

Они закивали снова, и дальше мы просто стояли молча. Рейчел начала плакать – тихо, то и дело всхлипывая. Похоже, никто не знал, стоит ли ее успокаивать, так что мы просто молча стояли, а слезы бежали по ее лицу, размазывая тушь по щекам.

– Думаю, мне нужно присесть, – наконец выговорила я.

Они закивали еще усерднее.

– Конечно, – согласился кто-то.

Не знаю точно кто, но явно не Лили, которая молча стояла в стороне.

Родители сели по бокам от меня. Мама сидела с идеально ровной спиной, глядя куда-то поверх голов; папа пытался подражать ей, но его руки безвольно и беспомощно лежали на коленях.

Когда священник подошел к алтарю, в зале стало так тихо, что я могла слышать, как сидевшая впереди женщина поправила юбку. Потом кто-то у меня за спиной сдавленно всхлипнул, и тут же этот звук подхватил кто-то еще. Я закрыла глаза, надеясь, что они перестанут: это заразительно, а я не должна позволить себе заплакать. Если я начну, то никогда не смогу остановиться. Я растворюсь, и от меня останется только жалкая кучка соли. Я прикусила язык так сильно, что ощутила ржавый привкус крови.

Когда священник заговорил, я попыталась сосредоточиться на его голосе, чтобы не слышать, как плачут люди вокруг, но его слова пробудили во мне еще одно неожиданное чувство – злость. Потому что он говорил об ангелах, которые возвращаются в рай, о ягнятах и пастырях, о вещах, которые не имели к Анне никакого отношения. Не имели ничего общего с девочкой, которая бормотала неприличные шутки себе под нос, которая выхаживала раненых птиц. Только рядом с ней я чувствовала себя частью мира.

Чтобы отвлечься от всхлипов и от гнусавой проповеди, которая приводила меня в ярость, я стала рассматривать море голов передо мной, пытаясь высмотреть тех, кого знаю по школе. Пришло несколько учителей. Мисс Браун, учительница биологии, сидела рядом с мистером Таттерлайном, учителем обществознания. Через два ряда от них расположился мистер Мэтьюс, который преподавал английский и тренировал бегунов. Он склонил голову в безмолвной молитве.

С другой стороны сидел начальник полиции. Он был так напряжен, что было больно смотреть. Рядом с ним сидел Джон Гран, глава пожарного департамента. Оба они пришли с женами.

Позади них разместились их сыновья, Чарли Струмм и Брайан Гран, вместе с Ником Андерсоном. Все трое учились в одиннадцатом классе и играли в баскетбол. Я задумалась о том, как они могли быть связаны с Анной. Чарли был парнем Лили, так что они с Анной, наверное, пересекались не раз. Брайан, насколько я помнила, осенью был напарником Анны на лабораторных по биологии. Насчет Ника я не была уверена.

Возможно, один из них был с Анной ближе, чем я осознавала. Может, это с одним из них Анна собиралась встретиться тем вечером. А может, они были просто стервятниками, которые слетелись на похороны, чтобы насладиться общим горем. Может, тот парень, с которым она собиралась встретиться, вообще не пришел. Интересно, думала ли она о нем, когда упала. Думала ли она обо мне.