Окно с видом на площадь

Что бы я ни сказала, мои слова могли только ухудшить положение, и я молчала.

Несмотря на то, что Джереми отчаянно замерз, он не вернулся в постель. Он сидел, скрестив ноги, на полу, сжавшись в комочек, словно стараясь сделать себя таким маленьким и незаметным, чтобы никто не нашел его. В глазах его сквозило безысходное отчаяние, и это напоминало мне то время, когда он убежал в дом-мемориал и спрятался там.

Брэндан начал говорить с ним очень мягко:

— Скажи мне точно, что случилось, Джереми.

Мальчик встал и посмотрел в лицо дяде. Он мгновение колебался, потом бросился на постель, поперек кровати, и разразился таким же горестным плачем, как это бывало раньше.

— Я не хотел так делать! — кричал он, рыдая. — Я никогда не хотел так делать! Никогда-никогда! Я только хотел попугать его. Но не убивать. Я хотел только направить на него пистолет. Я не собирался нажимать на курок.

Мы с Брэнданом взглянули друг на друга. Джереми говорил не о голове Озириса. Его память переместилась во времени к моменту убийства отца.

Я села возле него на кровати и попыталась успокоить его, но он не позволял мне дотрагиваться до него. Он дико выворачивался, избегая моих рук, и в ужасе смотрел на своего дядю.

— Послушай, Джереми, — спокойно сказал Брэндан. — Мы говорим не о том, что произошло несколько лет тому назад. Сегодня ночью кто-то забрался в коллекцию пистолетов. Кто-то вошел в библиотеку с заряженным пистолетом и пулей разбил голову Озириса.

Ужас в глазах Джереми не уменьшился, но он перестал рыдать и сел на кровать в молчании, не в силах что-либо сказать.

— Не задавайте ему сейчас вопросов, — попросила я Брэндана. — Вы видите, он не в состоянии отвечать разумно. Вы можете поговорить с ним завтра.

На этот раз Брэндан послушался. Он серьезно пожелал Джереми спокойной ночи и направился к двери. Джереми повернулся к нему и заговорил высоким, напряженным голосом:

— Вы не будете сейчас наказывать меня? Да, дядя Брэндан? Но вы позволите мне пойти на службу в память моего отца? Ведь вы позволите мне пойти туда?

Мы оба были удивлены неожиданным поворотом мыслей в голове Джереми. Мне показалось, Брэндан колеблется, не решаясь отказать ему немедленно.

— Посмотрим, — наконец произнес он и вышел из комнаты. Я последовала за ним в холл и снова попросила его:

— Будьте утром с ним помягче. Он переживает ужасное время. Брэндан покачал головой.

— Бесполезно мириться с этим, Меган. Тем более что вы уходите. Я дал мальчику все возможности, но мы не в силах справиться с этим. Его нужно поместить туда, где он не сможет никому причинить зла.

Это было слишком, и я запротестовала:

— Так отдайте его мне. Позвольте мне увезти его и заботиться о нем. Если у него будет другая жизнь в других обстоятельствах, где никто не будет знать о нем ничего, где не происходили такие ужасные события, он исправится. Он уже стал лучше. Я знаю, что это так!

Минуту Брэндан холодно смотрел на меня. Затем он заговорил, но ни капли доброты не слышалось в его голосе:

— Вы все время думаете только о мальчике. Неужели справедливо, если эта бешеная сила будет направлена на тех, кто не будет даже ожидать ничего подобного и не сможет защитить себя?

Минуту меня одолевали сомнения, разбуженные его словами. Был ли он прав? Будет ли опасность для других, если мальчик окажется в нормальном обществе? После того что он сделал сегодня ночью, казалось, что Брэндан собирается поступить правильно. И все же я не могла покинуть Джереми и позволить им убрать его из жизни, заперев в одно из этих ужасных заведений.

Я вернулась в комнату, где Джереми все еще лежал поперек кровати, и заставила его лечь под одеяло. Потом я села возле него и поговорила с ним немного. Сейчас он был сравнительно спокоен, как будто все его эмоции вылились со слезами.

— Я думаю, ты уже достаточно взрослый, чтобы понять: то, что произошло с каруселью, было случайностью, это не было задумано, — сказала я. — Случайное происшествие, которое необходимо простить. И ты был не прав, когда пытался отомстить дяде.

Он кивнул с широко раскрытыми глазами.

— Не можешь ли ты мне рассказать об этом? — мягко попросила я.

— Не помню, — произнес он, и в его голосе послышалось отчаяние. — Я ничего не помню об этом. Мисс Меган, я ничего не помню и о том, как застрелил отца. Не помню, как взял у Гарт ножницы и наперсток, совсем не помню. И меня пугает, что я делаю что-то, о чем потом не помню.

Он сел на кровати и обвил руками мою шею.

— Помогите мне не делать этого, мисс Меган! Помогите же мне!

Я вспомнила, как обещала мальчику, что не позволю ему причинить зло ни себе самому, ни мне, и как это утешило его. И я хотела бы дать ему такую же уверенность и на будущее. Но как можно охранять и оберегать его, не зная, что он может сделать в любой момент?

— Я знаю, что ты любишь своего дядю, — продолжала я. — И все же ты попытался сделать ему больно. Ты так усердно работал над ожерельем для Озириса. Как же ты смог уничтожить его голову?

Глаза его были темными от внутренней боли.

— Как я мог? — эхом повторил он. — Как я мог сделать такую ужасную вещь?

И он зло посмотрел на меня.