Окно в доме напротив

– Голос садится, – он прокашлялся. – Но и рассказывать осталось недолго…. Века прошли с той далекой поры. И вот однажды дух-искуситель людей Аль-Харис хитростью проник в пещеру горы Гибт, притворившись северным ветром, и вынес «Асмаранд». Но недалеко удалось ему унести добычу: на пути встретился ему монах Бахир, не побоявшийся вступить с ним в противостояние и сумевший отнять у истомившегося после долгого перелета духа серебряный ковчег. А сам отнес его в Герат. А уж оттуда великий воин Зу-л-Карнайн, встретив немало препятствий на пути своем, вернул «Асмаранд» в Хорасан, под надежную охрану самого шаха, туда, где и был он написан века назад.

– Это интересно, – заметил я, прерывая рассказчика, – но куда интересней другое. Как рассказанные вами мифы соотносятся с тем, что этот самый «Асмаранд» лежит у вас на подоконнике? Вы говорите, его вывезли в Хорасан, это реальное место, и, если так, где оно находится?

– Вы поспешили, молодой человек, и перебили меня как раз на том месте, когда от мифов и преданий, я начал переходить к задокументированной истории «Асмаранда». Да, у него есть и подлинно известная история и сейчас я вам ее поведаю. Что же до Хорасана, то, должен вас успокоить, это вполне реальная историческая область на северо-востоке Ирана, известная с третьего века нашей с вами эры.

Но вернемся к истории «Асмаранда». Документально известно, что, начиная с шестнадцатого века, книга хранилась в шахской библиотеке в городе Исфахане, прежней столице Персии, а позже, с переносом столицы в Тегеран, переехала туда.

– А как же она попала в Россию?

– Это исключительная история, – произнес граф, – и так уж распорядилась судьба, что связана она оказалась с родом Воронцовых. – Вячеслав Соломонович выдержал долгую паузу, перед тем как продолжить. Он неторопливо помешивал ложечкой остывший чай, задумчиво глядя на круговерть чаинок.

– В тысяча восемьсот двадцать восьмом году, тридцатого января в Тегеране произошло нападение толпы персидских фанатиков на русское посольство. В результате учиненного погрома обезлюдела почти вся миссия, число убитых исчислялось десятками. Среди последних был дипломат и полномочный министр государя императора Николая Первого Александр Сергеевич Грибоедов, более известный вам как автор комедии в стихах «Горе от ума».

Реакция России оказалась мгновенной. Правительство под угрозой вторжения потребовало от Персии ареста и суда над заговорщиками, а так же выплаты огромной контрибуции за погибших дипломатов. Империя, униженная недавними поражениями и значительной потерей территорий, вынуждена была выполнить все требования. Шахская казна опустела. В те времена ходил анекдот, будто для выплаты долга шаху пришлось даже срезать золотые пуговицы с парадного халата. А вместе с прочими ценностями вывезли в Петербург и «Асмаранд». Поначалу предполагалось часть контрибуции взять старинными исфаханскими коврами и лаковой миниатюрой, но вмешательство моего дальнего родственника светлейшего князя Михаила Семеновича уготовило эту участь библиотеке. Так в Россию попали и сочинения Кямран-бея, до сих пор, к сожалению, не переведенные с фарси. Случайно обнаружив этот трактат в фондах Ленинской библиотеки, я впервые услышал легенду об «Асмаранде». И не мог не заинтересоваться ей.

– Вы знаете фарси, – как-то несуразно заметил я.

– Да, персидский, арабский, пушту и авестийский. Несколько хуже арамейский, древнееврейский и ханаанейский.

Некоторое время я подавленно молчал.

– Что же было дальше?

– После революции «Асмаранд» исчез из библиотеки: был украден или подарен. Вы же сами знаете, как большевики распоряжались свалившимся на них богатством. Я могу лишь предположить, что украден он был кем-то или подарен кому-то из тогдашних властителей, ведь ваш дом, где и был обнаружен «Асмаранд», принадлежал тогда наркомату иностранных дел. Я ни в коей мере не желаю наводить поклеп на кого бы то ни было из жильцов, все же среди них были известные советские дипломаты. Однако факты…

– А в воздуховод «Асмаранд» был спрятан от НКВД?

– Вероятно, что так. Осенью тридцать седьмого дом обезлюдел, вывезли всех. В то время я жил на Стремянной улице и почти каждый вечер имел несчастье наблюдать, как к дому подъезжали черные легковушки «ГАЗ-А». Я не удивлюсь, если в тайниках стен обнаружится еще какая-то не менее ценная находка, ведь каждый из уехавших не оставлял надежды вскоре вернуться.

Мы помолчали. Вячеслав Соломонович предложил мне еще чаю, его слова немного развеяли сгустившуюся атмосферу. Поблагодарив, я отказался.

– Единственное, что я не могу понять во всей этой истории, так это причин вашего страха перед книгой. Да, легенды, рассказанные вами, довольно жутки, но ведь мы с вами серьезные люди. В наш век трудно верить мифам тысячелетней давности.

Граф внимательно посмотрел на меня.

– Вы молоды, – наконец сказал он. – Вам предстоит многое познать, на многое надеяться, во многом ошибиться. Ведь человек так устроен, что всю жизнь спотыкается именно там, где до него это же делали бесчисленные поколения предков.

– Но я не понимаю…