Окно в доме напротив

Ответы на некоторые вопросы останутся с нами еще на тысячелетия или больше – трудно сказать, сколько протянет наша цивилизация и как далеко она уйдет по пути познания, не скатившись в очередные темные века. Что-то наука способна будет объяснить, но большая часть тайны останется неразрешенной загадкой. А некоторые вопросы априори будут за гранью нашего понимания. Что было до Большого взрыва, мы явно не узнаем когда-нибудь, ибо рожденные в этой вселенной, мы вряд ли хоть когда окажемся способны из нее выбраться. А вот посмотреть на нашу науку с точки зрения других существ, думается, когда-нибудь сможем. Когда встретим их, а я в том не сомневаюсь. Вот тогда наши теории и максимы пройдут самое жестокое испытание на прочность, если конечно, мы будем способны найти общий язык с пришельцами из другого мира, другого измерения, не суть важно. Ведь всего тысяча-другая лет развития окажется непреодолимым препятствием, разделяющим наши опыты, наши понимания, наши вопросы и ответы. Попытайтесь объяснить средневековому крестьянину основы квантовой физики, не дождавшись от него криков о колдовстве или ереси, и поймете, насколько далеко и за какой скромный промежуток времени способна продвинуться наука в разрешении вопросов, о которых мы не имеем вообще никакого понимания, а ответы на них поставят виднейших ученых нашего времени, даже не в тупик – в непреходящий ступор. А это всего пятьсот лет развития.

Иногда мы и сами пытаемся строить гипотезы, чаще всего рациональные, основанные на том, что проходили в школе. А потом вдруг понимаем с удивлением, что правила, к которым привыкли, что законы, с которыми живем с детства, не работают или работают как-то не так. Наука сама придумала слово, признающее собственное бессилие: антропоморфизм. Бездушный перенос человеческих понятий на явления, не имеющие к ним никакого отношения, повинующиеся иным законам. Ученые вдруг понимают, что все, что они делали ранее, оказывается ложным, ненужным, никчемным. Конечно, это больно, обидно, досадно, и требует большой выдержки, человеку обычно не свойственной. Самый последний и самый больной на текущий момент пример: настойки, мази и бальзамы из средневековых книг оказались куда эффективнее и надежнее нынешних дорогущих лекарств, именно потому, что неочищенными, неотделенными от своих изначальных носителей: коры, слизи, ягод или частей тела животных – они действуют эффективнее. Все похожие вытяжки, что применяли современные ученые, считавшие себя светилами медицины, не давали и сотой доли схожего эффекта и именно потому, что вытяжка разрушает связи изначального рецепта. Но нет, над тогдашними алхимиками смеялись, ведунов и травников и теперь почитают дикарями от фармакопеи. Видимо, придется пересматривать всю концепцию изготовления лекарственных препаратов. А ведь еще недавно казалось, что изобретение аспирина – это кардинальный прорыв, что дальше будет проще и легче. Но проще и легче как оказалось, инфекции лечат отвары и мази тысячелетней давности. А к нынешним лекарствам у многих вирусов и бактерий уже выработался иммунитет.

И мы снова возвращаемся в мир загадок, тайн и неведомого. Делаем крюк в несколько веков и начинаем заново. Оказываемся окруженными той же магией, что и в давнопрошедшие времена. А что так переменилось с той поры, кроме нашего к ним отношения? Мы и теперь понимаем, что наши познания о мире лишь капля в море. И что то, что нам предстоит познать, возможно, окажется не под силу всей нашей цивилизации, сколько бы тысяч лет она не протянула. Возможно, загадки нашей планеты следует разгадывать куда большее время, сотни тысяч лет. Кто знает. Точно не мы.

Нам лишь дано постигать еще только азы мироздания, путаться, уходить с торной дороги и возвращаться к истокам в сотый, в тысячный раз начиная с начала. А магия все равно останется с нами, куда бы мы ни направили свои стопы, как долго бы ни шли…

Автор тоже пытался разгадывать непостижимое, узнавать непонятное, давать собственные ответы на тревожащие вопросы. Он и сейчас не перестает это делать, возможно, несколько реже, чем прежде, возможно, больше времени посвящая другим важным делам. Вполне вероятно, его дорога не столь и прямая, не так и верна, но все, написанное им за последние пятнадцать лет, дает представление не только о нем, но и об обществе, его окружающем. О том, кто мы, откуда, куда идем. Что окружает нас и кто. О тайнах и загадках, пришедших с края земель или находящихся здесь, под боком, века или дни. О колдунах и ведьмах, вернее, о тех, кого так называют. О существах из иного мира, иной реальности, реальных или мнимых. Обо всем том, чего мы пока не знаем, но стремимся дать внятный ответ. Пусть это называется мистикой, но именно она придает нашему существованию большую глубину и смысл. Нашим мыслям направление, а нашим устремлениям надежду.