Окно в мансарде и другие рассказы

Я огляделся по сторонам в поисках какой-нибудь тряпки и увидел рваный холщовый мешок, тоже, вероятно, выброшенный на берег во время бури. Я сходил за ним, вернулся и расстелил еще не просохшую мешковину рядом с костями. Затем я принялся разбирать их. Вначале я разложил их на несколько кучек, состоявших из переплетенных между собой костей, потом стал отделять их одну от другой, пока не разложил все по косточкам. Завершив эту работу, я сложил кости в мешок, взял его за четыре конца и оттащил в дом. Там я снес его в подвал, с тем, чтобы во второй половине дня отвезти кости в Данвич, а, может быть, даже и в Аркхэм. Мне и в голову не пришло, что власти вряд ли будут рады такой находке и что лучше бы мне было вовсе не собирать эти кости, а оставить их там, на берегу.

Я подхожу к наиболее неправдоподобной части своего повествования. Я уже упоминал о том, что снес кости в подвал. Ничто не мешало мне оставить их на веранде или хотя бы в кабинете, но я почему-то сразу прошел в подвал и бросил мешок там. Затем я вернулся в дом и занялся приготовлением пищи, о чем не успел побеспокоиться с утра. Пообедав, я спустился в подвал за костями, намереваясь отвезти их в город и предъявить соответствующим органам. Судите сами, как я был ошеломлен, когда, подняв мешок, лежавший на том самом месте, где я его оставил час назад, я обнаружил, что он пуст. Кости исчезли.

Я не поверил своим глазам. Поднявшись на первый этаж, я зажег лампу, спустился с ней в подвал и обыскал в нем каждую пядь. Безрезультатно. Ничто не изменилось в подвале с тех пор, как я впервые побывал в нем: окна были все так же затянуты паутиной, и, стало быть, к ним никто не прикасался; никто, похоже, не трогал и крышку люка, ведущего в тоннель. И тем не менее кости исчезли бесследно. Я вернулся в кабинет окончательно сбитым с толку. Может быть, никаких костей не было вовсе? Но как же не было, когда я сам их нашел и принес в дом? Единственное возможное объяснение, каким бы искусственным оно ни выглядело, заключалось в том, что кости были не такими прочными, как мне показалось, и после кратковременного пребывания на открытом воздухе превратились в пыль. Но в таком случае хотя бы эта пыль должна была остаться! Между тем, я прекрасно помнил, что мешковина была совершенно чистой. Разумеется, я не мог обратиться к властям с такой сказкой – меня бы просто посчитали за сумасшедшего. Но ничто не могло помешать мне навести справки, а потому я поехал в Данвич, где из чувства противоречия первым делом зашел в магазин Уэтли.

Увидев меня, Тобиас осклабился.

– «Ничего я вам не продам!» – предупредил он меня прежде, чем я успел раскрыть рот.

Потом он повернулся к другому посетителю – пожилому субъекту неряшливого вида – и нарочито громко произнес:

– Вот он, этот самый Бишоп!

Сказанного было достаточно для того, чтобы субъект поспешно ретировался.

– Я хочу задать вам один вопрос, – начал я.

– Валяйте!

– Я хотел узнать, нет ли на берегу реки за старым мостом какого-нибудь кладбища? – Не слыхал о таком. А что? – спросил он с подозрением.

– Да нет, ничего, – ответил я. – Просто то, что я там нашел, заставило меня предположить, что где-то рядом есть кладбище.

Глаза хозяина сузились и заблестели. Он закусил нижнюю губу. Потом он вдруг побледнел, как полотно, и прошептал:

– Кости! Вы нашли кости!

– Я ничего такого не говорил, – возразил я.

– Где вы их нашли? – потребовал он не терпящим возражений тоном.

Я развел руками и показал ему ладони.

– Как видите, никаких костей у меня нет, – сказал я и вышел из лавки.

Я направился к небольшой церквушке, которую приметил в переулке по пути в магазин. Обернувшись, я увидел, что Уэтли запер его и теперь торопливо удалялся вниз по центральной улице – вероятно, с тем чтобы повсюду рассказать о тех подозрениях, которые он мне только что высказал.

Надпись на почтовом ящике оповещала о том, что местного священника зовут Эйбрэхэм Даннинг. Он как раз оказался дома и сам открыл мне дверь – этакий пухлый коротышка с румяными щечками и очками на носу. На вид ему было лет шестьдесят пять. Как бы в возмещение того морального ущерба, который я понес в лавке Уэтли, мое имя ровным счетом ничего ему не сказало. Я с ходу предупредил его, что пришел навести кое-какие справки.

– Я к вашим услугам, мистер Бишоп, – произнес он, как только мы очутились в комнате для гостей, служившей ему, вероятно, и в качестве кабинета.

– Скажите мне, ваше преподобие, вам не приходилось слышать о том, что в окрестностях Данвича есть колдуны?

Священник сомкнул пальцы и откинулся на спинку стула. На лице его заиграла снисходительная улыбка.