Окно в Париж для двоих

— Да, да, говорят, что все будет хорошо. — Он уставился на свои ладони, покрытые пигментными пятнами, и вдруг неожиданно для самого себя покаялся. — А я ведь ее обидел. Прямо сегодня, прямо перед тем как всему случиться. Посудите сами! Вырядилась в валенки, шарф трижды вокруг шеи обмотала. Странным мне это показалось тогда. Она, оказывается, вора караулила, да… Да и шарф этот ей жизнь спас, не он бы, померла.

— Почему вы решили, что она караулила вора?

— Она точно ждала кого-то или чего-то, — убежденно повторил Иван Александрович. — И потом сказала, что я ее еще стану благодарить. Стало быть, она знала, что именно мою квартиру станут грабить? Так получается?

— Возможно! — ахнула Даша, пододвигаясь к старику чуть ближе. — Знаете, она была просто шокирована всеми этими кражами. Всякий раз, как останавливалась со мной, так все время заводила разговор именно об этом. И однажды мы с ней пришли к одному мнению, что вор очень хорошо знает повадки стариков. Осведомлен об их ежедневном расписании, поэтому так ни разу и не попался.

— Считаете, что этот мерзавец следил за мной? — Иван Александрович задумчиво сощурился. — А она… А Тома, выходит, следила за ним?! Стало быть, она знает, кто это! Боже мой!!! Ей срочно нужна охрана! Он не успокоится! Как только он узнает, что она жива, а он узнает, будьте уверены, он повторит свою попытку! Он захочет убить ее! Посидите здесь, девочка. Мне нужно срочно позвонить.

Иван Александрович поднялся через великую силу. Болели колени, страшно признаваться было, как болели. И мази заграничные, детьми присланные, не особо уже помогали. Ни зарядка ежедневная. Вся надежда была на выправку воинскую да на твердость духа. Как бы не это, давно бы уже в развалину превратился.

— Вы позволите? — улыбнулся он дежурной медсестре, уважительно наблюдающей за тем, как твердо чеканил он шаг, подходя к ее посту. — Мне необходимо срочно позвонить, голубушка. Позволите?

— Да, да, конечно. — Девушка приветливо улыбнулась, пододвигая к нему поближе старенький телефонный аппарат.

Ее предупредили, насколько уважаем этот человек. И просили не чинить ему никаких препятствий, даже если он попросится сменить ее на дежурстве.

Он, наверное, теперь звонит и выбивает с кого-то обязательную охрану, подумала Даша, наблюдая за бывшим военным. И Тамара Михайловна теперь будет под надежной защитой. С одной стороны — охранники возле дверей больничной палаты. С другой — Иван Александрович, он же теперь не оставит ее, как бы она ни противилась. Он теперь всегда будет с ней рядом. Как говорится, не было счастья, да несчастье помогло.

Он вернулся к ней на диванчик под огромным стендом с больничными новостями минут через десять. Вернулся заметно повеселевшим.

— Вот и славненько, — потер он рука об руку. — Будет теперь наша Тома в полной безопасности. Через час уже подъедут ребята. Вы ступайте, милая, ступайте. Я покараулю. А вы мне потом позвоните и все узнаете, идет? Сейчас… Сейчас я вам номерок запишу.

Его тяготило ее присутствие. Даша поняла это без особого труда. Ивану Александровичу хотелось побыть одному и не говорить ни с кем. Хотелось, чтобы поскорее закончилось нудное время ожидания и Тамару вывезли бы уже из-за страшной двери с горящим синим табло наверху.

Вот как вывезут ее, как оформят для нее отдельную палату, как скажут ему, что с ней все в порядке, вот только тогда он сумеет наконец вздохнуть полной грудью. И чая напьется, и от валокордина не откажется, и поговорит даже с кем-нибудь. А сейчас — нет. Сейчас трудно было и от ожидания, и от сознания вины, которое скребло ему душу огромными когтями гигантской кошки.

Даша вышла на улицу, чуть постояла на ступеньках отделения, подумала и, невзирая на неурочное время, пошла все же в сторону станкостроительного завода.

Один вопрос она должна была задать дежурному на вахте. Всего один вопрос, в ответе на который она практически не сомневалась. Вот сейчас она все проверит и…

— Даша!

Господи, да сколько же можно!!! Снова Королев! Стоит на том же самом месте, где она оставила его перед тем, как пойти в хирургическое отделение. И все еще теребит в руках собранные по соседям деньги. Очумел он, что ли?

— Что там? Как Тамара Михайловна?

Королев смотрелся жалким сейчас. С непокрытой головой. Со слипшимися от влажного снега волосами. Все аккуратные его кудряшки пришли в негодность, не без ехидства подумала Даша. Нос от прохладной погоды покраснел. Шарф выскочил из наполовину расстегнутой куртки, сбился на сторону. Штаны сзади забрызганы грязью почти по длине всей штанины.

— Где это ты так бегал? — спросила Даша, вместо того чтобы ответить.

— Да вот пришлось, — не очень уверенно ответил Королев и снова: — Как Тамара Михайловна?

— Нормально все с ней. Идет операция, угрозы для жизни нет. И ранений, несовместимых с жизнью, тоже, — процитировала она чей-то монолог из недавнего сериала. — Так что ты деньги побереги, скоро фрукты понесешь ей с соками. Ну, я пошла?

— Что? Ах да, иди, Даша, иди. Мне тут еще… Кое-какие дела, знаешь…