Окно в Париж для двоих

Да он с ума сойдет, узнай все про нее и про Костю! Да и Валентине достанется, это точно! Официантка из стриптиз-бара вряд ли снискала бы уважение у такого парня, как Володя Королев. Поэтому и не сказала ему ничего, а вместо этого спросила удрученно:

— А что, по-твоему, надо делать?

— Надо заявлять в милицию, что же еще! — возмутился Королев, тряхнул головой и тут же поспешил пристроить на место выбившуюся из прически кудряшку. — Сидеть и, извини, квохтать можно сколько угодно! А время идет! Время может быть упущено! Так что?

— Что?

Даша невольно поморщилась, ну не могла она, как ни старалась, считать Королева близким себе человеком, как бы велика ни была его тревожная озабоченность. Что-то коробило ее в нем, хоть убей, коробило. И минутная слабость, заставившая выплакаться на его груди, вдруг снова сменилась тупой холодной неприязнью.

— Что станем делать?! — занервничал он.

Встал и заходил по кухне. Очень выверенно и точно заходил. Три коротких шага в одну сторону, почти армейский поворот через плечо и четыре коротких шага в другую сторону. Руки при этом у него были сцеплены перед грудью, как у…

Нет, не могла она его выносить, как ни старалась. Не могла, и все тут! Лишним он был на ее кухне, в ее квартире, в ее жизни. И не стоило так расслабляться, заставив его хоть на миг подумать по-другому.

— Что станем делать, Дашенька?! — Королев остановился точно по центру, прямо под абажуром, и уставился на нее встревоженно и вопросительно. — Надо же что-то делать!

— Надо, — согласилась она. — Но не сегодня.

— А когда же? — удивился Володя. — Промедление, извини, может быть смерти подобно!

— Завтра, — решила Даша и поднялась с табуретки. — Завтра созвонюсь с Варей; если Леша так и не объявится, пойдем с ней и напишем заявление в милицию. А сейчас… Извини, но мне хотелось бы принять ванну и отдохнуть. Если ты не против, конечно.

Конечно, он был против. И совершенно ему не понравилось то, что его выставляют за дверь после того, как он стал ей родным отцом и матерью. Напоил чаем, накормил колбасой с печеньем. Но спорить Королев поостерегся. С таким трудом налаженный контакт перечеркнуть своим упрямством и нежеланием идти на поводу у взбалмошной соседки? Нет, он подождет. У него еще будет время, он же настойчивый, и у него все просчитано.

Вот приблизительно что читалось в его моментально потемневших глазах, когда она предложила ему убраться. Вот что осталось невысказанным и умерло за его крепко стиснутыми зубами и ртом, превратившимся в узкую жесткую полоску.

— Хорошо, — выдохнул он безо всякого выражения. — Принимай ванну. Отдыхай. Сейчас начало седьмого?.. Угу… Я часов в десять позвоню или зайду, Дашенька?

— Лучше позвони, — улыбнулась она ему через великую силу. — Мой номер…

— Я его знаю. Леша мне его говорил, а память у меня отменная.

Королев снова очень правильно, по-солдатски развернулся и пошел в прихожую. Поднял с пола заметно опустевший пакет, кивнул ей, пробурчав «до вечера», и вышел за дверь.

Едва замок защелкнулся, Даша тут же для верности заперлась еще и на задвижку. Схватила из куртки телефон и набрала Татьяну. Домашний и рабочий телефон молчали. Ответил лишь мобильный.

— Алло. Говорите. — Cудя по пьяной вибрации голоса, Татьяна как зарядила с утра, так до сих пор и не останавливалась. — Кому какого хрена надо?

— Таня, это Даша! — представилась она и заторопилась. — Мне нужно разыскать одного человека, понимаешь!

— Понимаю, я его тоже ищу. — Татьяна пьяно расхохоталась. — Ну и новость, Дашка! Вот это новость!

— Я не про Алексея. Я про другого человека, Таня, и прекрати ржать, наконец! — прикрикнула Даша на нее.

В конце концов субординация с Татьяной — это Лешкина печаль, а не ее.

— Ну, ну… Вон как мы заговорили! С чего бы это? — принялась та пьяно куражиться, матерясь через слово. — А может, ты с ним в доле, а, Дашка? Может, он не с Лили делиться собрался, а с тобой?

— Прекрати! — заорала Даша, уходя из прихожей в глубь квартиры.

Не ровен час, Королеву взбредет в голову стоять под дверью и подслушивать, пристанет репьем, тогда уж точно не отцепить.

— Мне нужен точный адрес Муратова Константина Станиславовича, он проживает на Столичной, я знаю, но вот где точно…

— Кока? Тебе нужен Кока?! — повисла пауза, а потом Татьяна вполне нормально и обыденно, без кривляний и матюков, проговорила: — Я сейчас в бане, Даш, немного перебрала, извини. Кока, Кока… А зачем он тебе?

— Он мо… — чуть не сказала, что он может знать про то, где сейчас Лешка, вовремя спохватилась и тут же выкрутилась, закончив совершенно по-другому: — Он мой очень хороший знакомый, и мне нужно у него кое-что спросить, телефон молчит, а адреса я не знаю.

Татьяна хмыкнула, ну очень недоверчиво, и снова помолчала.

Наверняка в ее пьяных мозгах сейчас крутились вопросы, типа таких: что если Кока очень хороший знакомый, то какого черта сам не оставил адреса? И почему не подходит к телефону? Может, не хочет говорить и, может, не такой уж и знакомый хороший?

— Ладно, — смилостивилась она минуты через две. — Записывай! Хотя чего писать, если его дом через два слева от моего.