Окно в Париж для двоих

Родственницей оказалась то ли двоюродная, то ли троюродная тетка умершего в тюрьме убийцы. Она долго плевалась, щуря на Дашу подслеповатые глаза, и очень долго не соглашалась вспоминать в своем доме проклятого убийцу. Той еле удалось ее уговорить, рассказав часть правды про себя и Лешку.

Вот эта тетка, очень подробно рассказав, каким жестоким и гадким мальчишкой рос Верестов, вдруг вспомнила, что в городе у покойного оставался старый друг, приятель по хулиганским детским выходкам. Часть из которых, между прочим, заканчивалась приводами в детскую комнату милиции. И проживать тот должен был то ли на Водопроводной, то ли на Водопьяновой улице, в доме под номером тринадцать. Почему запомнилось? Да потому что дьявольское число, вот и запомнилось!

Улицы Водопроводной в их городе не было, а вот Водопьянова имелась. И дом под номером тринадцать был, только стоял с заколоченными окнами и дверью. Соседи хозяев давно не видели, но знали, где теперь проживает их сын. Тот сам оставил адрес на всякий случай. Адрес и телефон.

— Как думаете, могла я не удивиться, прочитав вот это?! — Даша разложила на столе, тщательно расправив, тетрадный листок с номером телефона и адресом.

— Ничего себе!!! — почти в один голос воскликнули оба, переглянувшись. — Друзья, стало быть!!!

— Да. Друзья. И соседи с улицы Водопьянова рассказали мне, что у сынка их соседей был какой-то дружок плохой, и тот даже в тюрьме сидел, а сынок этот преступника в тюрьме навещал. Откуда знают? А оттуда, что помогали сало ему засаливать для тюремного пайка, он и рассказал им.

— Так, с почерком убийства разобрались. — Иван качнул головой, изумленно воскликнув: — Ну, Дарья! Ну, ты даешь!.. Ладно, проехали. Рассказывай дальше, как ты смогла распутать все остальное?

Оказалось, что ей, как и Прокофьеву, пришла в голову одна мысль.

Каким образом возможные злоумышленники могли воспользоваться чужой машиной и телефоном? Как получилось у них не возбудить подозрений у настоящего хозяина? И она, так же как и Гарик, пришла к выводу, что Муратов в это время был либо в бане, либо в бассейне. Там, куда телефон не потащишь и откуда раньше положенного времени не выскочишь с голым задом.

— И где?

Иван, не переставая удивляться, курил одну за другой сигареты, мысленно прикидывая, смогут ли они сейчас втроем произвести задержание или придется вызывать подмогу?

— В бане! Наш изворотливый убийца давно работает там. Я сегодня шаг за шагом прошла все странички его трудовой книжки. И ходила, и звонила… Муратов был в бане, и был не один, когда тем роковым вечером звонили с его телефона, и когда белым днем угоняли его машину. Посудите сами, все свое, кроме голого тела, человек оставляет в шкафчике в раздевалке. Обслуживающий персонал, в среду которого затесался и наш убийца, без труда мог подобрать ключ к смешному запору. Он его и подобрал. И пока Муратов развлекался в отдельном кабинете с… другом…

— С другом?! — снова в один голос воскликнули Гарик с Мазуриным.

— Да, с другом. Связь порочная, давняя, тщательно скрываемая. Поэтому, если даже Муратов что-то и заметил, ну, там, что деньги с его телефонного счета куда-то ушли. Или что бензина стало меньше в баке, и километраж на спидометре вдруг увеличился, он промолчал. Порок заставил его промолчать. Или высокий пост его любимого.

— То-то я смотрю, он все просит сделать звонок другу! Просто поле чудес какое-то! — Иван глянул на Дашу. — А ты молодец! А как же ему удалось твою невестку подбить на гнусное дело?

— Она, когда Лешка пропал, примчалась ко мне с фотографией. На ней Татьяна и Лешка были, ну… голыми практически. И фотография была сделана в бане. Я сегодня специально позвонила Татьяне и спросила, был такой эпизод или нет, что они перед объективом позировали? Она меня обругала и обозвала извращенкой. Нет, не было такого. Наш умник их тайно сфотографировал, для того чтобы деморализовать Варвару. Не знаю, была ли она в курсе его дел или только догадывалась, но… Но начал он именно с этого.

— Она сегодня проговорилась на допросе, — вставил Иван, — что ездила в домик с хорошим знакомым, и что обнаружила там труп молодой девушки, и что долго плакала, поняв, что это ее муж убил свою любовницу. Ее убил, а сам скрылся с деньгами. Машину мужа из своего гаража она никому не давала, но ключи пару дней искала как-то. Искала и не могла найти. А потом они вдруг нашлись в ее пальто осеннем, которое висело в шкафу.

— Вот! Вот, видите! Вся ее вина лишь в том, что она… Что она пала жертвой чьего-то обаяния! Она была ни при чем!

Ей очень страшно было признаваться самой себе, насколько убийственной была бы мысль, что Варвара — убийца ее брата! Пусть изменяла, пусть наделала глупостей, но только не убивала! Только не строила планов страшной мести и не вынашивала в мозгах изощренного удовлетворения.