Окно в Полночь

Баюн приветственно заурчал и ткнулся носом в бок сидящей на полу фигуру. Та шевельнулась, потерла ладонями лицо и притушила сияние. И встала, потягиваясь и стряхивая на пол искры. А я села. Черт. Хороший глюк. Душевный. Красивый. Светится изнутри бледно-желтым, искры при каждом движении рассыпает. Но главное — для хаты безвредный. М-мать…

— Привет! — поздоровался он неожиданно. — Как дела?

Я истерично хмыкнула и подняла взгляд. Голос мужской, все остальное… тоже. Хоть бы оделся. Или на моей шизе так отсутствие личной жизни сказывается?.. Глюк уставился на меня и заржал. Баюн переводил взгляд с незваного гостя на меня и урчал, довольно щурясь.

— Это… что у тебя на лице?.. — выдавил глюк сквозь смех.

Я глупо хихикнула и пояснила:

— Глина, — и добавила очевидное: — черная.

Он снова рассмеялся. А я невольно посмотрела на себя со стороны и содрогнулась. Сижу на полу враскоряку, на физиономии — давно высохшая глина, полотенце съехало набок… Несолидно. Я нервно завозилась, распутывая полы длинного халата.

— Давай помогу, — глюк протянул руку. В черных как угли глазах дрожал смех.

— Не надо, — отказалась вежливо и бодро добавила: — Да и чем поможешь-то? Тебя же нет!

— Как нет? — опешил он. — Почему это?

— Потому что ты мне кажешься! — объяснила я радостно, вставая и одергивая халат. — Ты — моя галлюцинация! На самом деле тебя не существует! — и добавила глубокомысленно: — Не буду больше в магазинах блины с грибами покупать, странные они…

И на автомате щелкнула выключателем. Свет загорелся. Чудно. Пойду умоюсь и проведаю свой первый глюк. Второй за мной не пошел. Присел на пол рядом с Баюном и, задумчиво нахмурившись, почесал кота за ухом. Тот предсказуемо заурчал. Я умилилась. Какая прелесть. Недавняя истерика всколыхнулась, забила крыльями. Склонившись над раковиной, я трясущимися руками кое-как смыла с лица глину. Кровь застучала в висках, бешено заколотилось сердце. Ледяная вода не помогла. Я сняла полотенце, кое-как заплела влажные волосы в косу и посмотрела на себя в зеркало. И сухо прошептала:

— Я не рехнулась… Не рехнулась! И вернусь на кухню, а там никого нет… Никого, я сказала!..

— Конечно, там никого нет! Я здесь! — объявил глюк жизнерадостно. Тощая мерцающая фигура замаячила в зеркале.

Тьфу… Я обернулась и недружелюбно насупилась:

— Ты вообще кто такой, а?

— Саламандр, — приосанился глюк.

Я растерянно моргнула:

— Да? Так они же все ящерицы и женского пола…

— А я мужского, — глюк, кажется, обиделся.

— Это я вижу…

— И долго еще любоваться будешь? Что, в вашем отсталом мире все ящерицы — женского пола?

— Нет, еще есть ящеры… Динозавры которые. Вот, на стенке один такой висит… А еще ящур есть, но это зараза… — я сообразила, что несу чушь, и заткнулась.

Боже, помоги… Я таки права, я спятила…

Птеродактиль, кстати, и крылом не повел. Спал, словно нас и не было, обнимаясь с полотенцесушителем. И мне осенило. Может, этот пришелец — не столько глюк, сколько призрак? После «Битвы экстрасенсов» в призраков верить как-то спокойнее, чем в уехавшую крышу…

— Удивительно… — саламандр задумчиво прищурился. — Неужели в выдуманное верить легче, чем в реальное? Ты пишешь волшебные истории и не веришь в существование других миров? В существование других рас из параллельных измерений?

— Нет, конечно! — истерика вновь забила крыльями, и меня затрясло. — Я фантаст, а не псих! И никакой ты не… не параллельный! Ты просто мой глюк!

— Скажи-ка, а глюки бывают болезненными?

— Н-нет…

— Дай руку, — он требовательно протянул свою ладонь. — Руку, Васюта!

— Откуда ты?..

— Оттуда! Руку!

Я несмело прикоснулась к его ладони. И, зашипев, одернула руку. Пальцы горели огнем. Жжется, сволочь…

— У тебя два пути, — незваный гость смотрел на меня и насмешливо, и серьезно. — Первый: отрицать очевидное — и спятить. Второй: принять новую реальность как данность и научиться с ней работать. И жить в ней. Все просто, Васюта.

— Иди на!.. — не сдержалась я.

— У тебя валерьянка есть? — сочувственно отозвался глюк. — Или что покрепче?

Услышав заветное слово, рядом материализовался Муз. Посмотрел на дрожащую меня, на саламандра, на Баюна и осклабился:

— А за знакомство?

На этом животрепещущем моменте мое сознание объявило — «Все, я пас!». И самопроизвольно отключилось. А я даже не поняла, что падаю. И не поняла, куда лечу. Но приземлилась на свою постель. Со стоном перевернулась на живот и приподнялась на локтях. Темнота на мгновение стала глубже и начала рассеиваться, пропуская свет торшера и приобретая очертания…

— Исчезни, а?..

Глюк сидел у подушки и держал в руках стакан. По комнате плыл густой запах валерьянки, смущая Баюна. Мой умный котик (а котик ли?..), урча, катался по ковру, дергая хвостом. Муз, болтая ножками, сидел на спинке кровати и из горла пил коньяк. Я тихо хлюпнула носом: очень стало себя жалко. Вот за что мне все это, а?..

— Выпей, Васют, — лицемерно засюсюкал саламандр, — нервишки успокоишь, полегче станет…

— Отвали! — огрызнулась я, но села и стакан взяла.

— Зачем же грубить? — укоризненно качнул головой глюк.