Окно в Полночь

Отношения на грани фола и в шаге от обиды у нас были всегда. И иногда хотелось плюнуть и разбежаться, а потом понималось, что никуда я от него не денусь. Он единственный по-настоящему близкий мне человек, а с семьей далеко не все моменты жизни можно обсудить, не получив «А я же говорил(а)!». За то и держалась. И за привычку — всю жизнь ведь вместе, лет с пяти не разлей вода. А почему Валик за меня цеплялся, начиная и завершая очередные несерьезные отношения с очередной несерьезной зазнобой, я не знала. Вероятно, по той же самой привычке. Которую я про себя называла сентиментальным мазохизмом. Двусторонним и местами взаимовыгодным.

Я утеплилась и насыпала Баюну полную чашку корма. Магазины — они такие, заходишь за молоком и пропадаешь на сутки. Вниз я спустилась в приподнятом настроении, но в машине вспомнился вчерашний разговор, глюки и…

— Вальк, как думаешь… я сумасшедшая? — нерешительно спросила, пристегиваясь.

— Уверен в этом, — усмехнулся он, сосредоточенно глядя на дорогу и выруливая из подворотни.

— Я серьезно!

— А ты себя такой чувствуешь?

— Нет… — я помолчала, подумала и пожала плечами: — Я никогда не была нормальной. И не знаю, каково это — быть другой.

— Вот и не заморачивайся, — посоветовал он. — Ты писатель, ты по факту… другая. Мир видишь иначе, ведешь себя иначе, хочешь не того, чего хочет большинство простых смертных. И видишь то, на что другие не обращают внимание. Голову не грей. Все с тобой нормально — в пределах твоей нормальности.

Я приободрилась. Да, а истина — где-то рядом.

— Лучше скажи: чего так рано подскочила? Кошмары?

— Угу…

— Кто на сей раз?

— ПрЫнц. С косой, — я вспомнила образ своего героя с традиционной косичкой мага в семи узлах и криво улыбнулась.

— А почему с косой? — друг посмотрел на меня с любопытством.

— Видать, смерти моей хочет, сволочь…

— Ну, он не одинок в своих стремлениях, — многозначительно протянул Валик, небрежно вертя «баранку».

— Но это статья УК, и поэтому я буду жить! — я с удовольствием вытянула ноги.

Засим тема была закрыта, и мы взялись обсуждать предстоящие праздники. Валик предложил встретить Новый год в какой-то его компании, но я отказалась. Старею, наверно. Хотелось не криков-визгов-музыки, а спокойствия и разговоров по душам. Криков и визгов мне дома хватило и, чувствую, они не последние… И я сказала, что поеду к родителям. Которых, кстати, не видела уже больше месяца — с тех пор как морозы сильные ударили. Валик даже уговаривать не стал. Я принципиальная — если нет, значит, нет. Только посмотрел с сожалением. Да-да, точно, старею.

Подземная парковка оказалась битком забита. В магазине, кажется, будет еще хуже… Валик припарковался на морозе и предупредил, что после покупок третий этап квеста пройдем вместе. Я, естественно, согласилась.

— Куда сначала?

— За продуктами, — я устремилась в супермаркет.

Вооружилась тележкой и смело отправилась пробивать себе путь в толпе покупателей. Угадала: яблоку негде упасть, и все мечутся, выпучив глаза, с корзинками наперевес.

— Вальк, займи очередь!

— Ты же еще ничего не взяла, — опешил он.

— Пока наберу, глядишь, и ты хотя бы до середины очереди дойдешь, — хмыкнула я. — Видел, какие «хвосты»? Я полдня в очереди стоять не хочу. Вон, у пятой кассы народу не так много. Жди там.

Так, пельмени, блины, молоко, соус, сыр и кошачий корм — штатный набор. Полки зияли рваными пустотами: народ сметал все подчистую. У консервов я призадумалась — делать приличия ради салат или нет?.. Ладно, консервы лишним не бывают. Кофе, чай, мыльно-рыльное… У полок с алкоголем я вновь остановилась. Водки у меня, естественно, нет, трофейного коньяка — тоже, Муз выпил… А Валик вообще-то за рулем. А Муз — сам где-то находит. Мясо, котлеты, макароны… Да, и десять шоколадок. Нет, тринадцать… Мало ли. Это лучший антидепрессант. Крупы, овощи…

— Вась, очередь подходит! — позвонив, поторопил друг.

— Иду!

Толкая перегруженную тележку, я устремилась к пятой кассе. Валик, увидев меня, вытаращил глаза:

— Куда тебе столько?!

— Зимовать.

— А ведь художник должен быть голодным!

— Вот художники пусть и голодают, — отозвалась невозмутимо. — А я честный работник прессы, и мне надо быть в форме. Ты же знаешь, какая я злая, когда голодная.

Кассирша уставилась на меня недоверчиво. Я легкомысленно улыбнулась в ответ и принялась выгружать на ленту продукты. Сразу видно, она не замужем, живет в доме с лифтом и сидит на диете. И кроме пары йогуртов и яблока ничего домой не тащит. А я привыкла питаться нормально, тем более не на югах живем, где одной мандаринки хватает. А мое «нормально» — это на пятый этаж пешком с десятью кило в десяти пакетах. А на машине да при мужчине почему бы не закупиться впрок?

— Я это не утащу… — сипло сообщил Валик.

— Конечно, утащишь, — я быстро раскладывала продукты по пакетам и складывала последние в тележку. — В три захода.

— Вась, а Вась… — его голос стал угрожающим.

— Хорошо, — согласилась я, сдувая с глаз челку и поправляя шапку, — в четыре.

Кассирша посмотрела на него с сочувствием.

— Ладно, соседа позову и сама напрягусь, только не ной, — смилостивилась я.