Око Бога

На светлой коже его жены каленым железом была написана история ее страданий. Она была тощая, ребра, ключицы и скулы настолько выпирали, что казались странными. Ее колени и локти были исцарапаны, ноги и руки покрыты синяками. Да она вся была в синяках. Нос был сломан, из-за голода и усталости под глазами появились круги. Руки были стерты в кровь от цепей. Ее шея — о, ее шея. Эйк оставил напоминание о себе на всю жизнь.

И спина.

Вали потребовал, чтобы Леиф рассказал ему о пытке, которую перенесла Бренна. Горячие прутья укладывали на спину. И они лежали там, остывая, пока плоть под ними жарилась и пеклась. Когда Вали впервые увидел длинные шрамы на спине Бренны, то едва не обезумел от ярости и горя. Но он был с ней, и она плакала, снова и снова произнося его имя, нуждаясь в его силе и его спокойствии. Поэтому он проглотил свою ярость и дал своей жене то, что было ей нужно.

Леиф был в той комнате и позволил этому случиться. Он просто стоял и смотрел. Вали было плевать, почему так вышло. Нет, настоящий друг не стоял бы на месте. Бренна сказала, что поняла поступок Леифа. Она ему доверяла. Она даже сказала, что Леиф спас ее, защищал ее.

Но Вали смотрел на свою любимую жену, на ее искалеченное голодом и пытками тело, и понимал, что никогда не простит человека, который позволил ей это выдержать, который просто стоял рядом и смотрел, как ее делают рабой, как ее унижают и бьют.

Никогда.

— Где витаешь? — спросила Бренна, и Вали вернулся мыслями обратно в комнату, чтобы увидеть, как она улыбается.

Он был рад видеть ее улыбку, хоть и исчез из нее тот блестящий, сияющий свет, который он обещал ей в день свадьбы. Сейчас улыбка Бренны была горькой.

— Я мог бы задать тот же вопрос, — он подошел к кровати и встал перед женой на колени. Взяв ее руки, коснулся губами следов от оков на запястьях. — Ты тоже мысленно была не здесь.

Она повернулась, переплетая свои пальцы с его.

— У меня голова кружится, когда вокруг тихо.

Он нахмурился и внимательно вгляделся в ее лицо.

— Тебе нужно отдохнуть. Может, нам стоит подождать с ребенком, пока ты не восстановишь силы.

Гладя кончиками пальцев его брови, она покачала головой.

— Я не о том. Я чувствую себя хорошо. Я чувствую себя сильной. Просто, понимаешь, мне пока трудно приспособиться к изменениям, которые произошли за эти два дня. Еще вчера я была в цепях. Сегодня я надела самое красивое платье в своей жизни, — она качнула головой, и подвески затанцевали. — Я ношу драгоценности.

Бренна отпустила его руку и потянулась, чтобы вытащить сережку из уха, но Вали удержал ее. Он не замечал раньше, что ее уши проколоты, но она вдела крючки сережек совсем легко.

— Ты наверняка не впервые носила украшения в ушах. Иначе зачем бы они были проколоты?

— Я носила стеклянные бусины. А это камни. Драгоценные. И не мои. Они принадлежали Хильде, — как и платье, которое она надевала. — Я не знаю, как быть женщиной, которая носит драгоценности и красивую одежду.

— Изменились только обстоятельства. А мы — нет. Ты красивая женщина, Бренна. Более того, ты — великая женщина. Ты воин. Ты можешь быть одета в грубую одежду или дорогую, в шерсть или мех, в хлопок или кожу, можешь быть в цепях или носить драгоценности, это не важно. Этого и не понял Эйк. Даже в той цепи ты не была рабом. Ты всегда была только женщиной.

Она улыбнулась и наклонилась, их лбы соприкоснулись.

— Прекрасная сказка с красивыми словами.

— Спасибо тебе, что спасла мой язык, чтобы он мог рассказать ее тебе.

— Твой язык может делать и другие красивые вещи.

Она поцеловала его, коснувшись кончиком языка уголков его рта. Просто легкое касание, но кровь Вали закипела в жилах. Но она была так изранена. Эйк не сломил ее, но он наверняка пытался.

— Ты уверена? — выдохнул он, скользнув губами по ее губам. — Я не хочу причинить тебе боль.

— Я уверена, и ты не причинишь мне боли. Я хочу чувствовать твое нежное прикосновение. Я хочу почувствовать блаженство, которое ты мне даришь. Я хочу сама подарить тебе блаженство. Я хочу оставить все это позади, и пусть с нами будет только наше будущее.

Бренна упала на кровать, освобождая место, чтобы Вали смог присоединиться к ней.

— Дай мне увидеть наши звезды.

Он взял ее на руки и любил ее медленно и нежно, прижимая к себе аккуратно и бережно, не спуская с нее глаз. Сладкие, нежные звуки ее удовольствия сказали ему, что боли нет, и когда она сжала его и вцепилась пальцами в мышцы его спины, и ее дыхание стало рваным и глубоким, он позволил себе отдаться страсти и получить свое собственное удовольствие.

Когда Бренну накрыл оргазм, ее глаза закатились, а тело затряслось. Сладкие спазмы ее освобождения были такими сильными, что Вали едва не излился сам. Он замедлил толчки, удерживаясь глубоко внутри Бренны, пока она не ощутила все свое блаженство.

Затем она расслабилась и посмотрела на него с легкой игривой улыбкой. Она чуть подтолкнула его, и Вали понял. С ухмылкой он перевернулся на спину, и жена оседлала его. Когда экстаз настиг его, он с ревом опрокинул ее на спину и выстрелил в нее своим семенем.