Око духа. Интегральное видение для слегка сдвинувшегося мира

Роджер написал великолепное резюме нескольких основных тем «Пола, экологии и духовности», которое было опубликовано в нескольких журналах.[166] Если учесть, что эту статью в различных формах прочитало примерно в три раза больше людей, чем саму книгу, вы поймете, как меня успокоило, что это была честная, точная и информативная оценка и, к тому же, образец блестящего научного изложения.

2. Еще одна великолепная статья Кайса Пухакка о «Поле, экологии, духовности» — «Восстанавливая связность в Космосе: Исцеляющая сказка о глубинном порядке» появилась в «Хьюманистик Сайколоджист» (Осень 1996). Я был искренне польщен, увидев статьи Уолша и Пухакка. Обозреватели не обязательно должны соглашаться с тобой, от них ждешь, чтобы они просто в некоторой степени понимали тебя. И я должен сказать, что это две работы, в которых содержится подлинное понимание «Пола, экологии, духовности», и уже только поэтому я могу их настоятельно рекомендовать.

3. Признаком того, что трансперсональная ориентация начинает оказывать значительное влияние на традиционную и академическую психологию, может служить недавняя публикация издательством «Бэйсик Букс» «Учебника трансперсональной психиатрии и психологии» под редакцией Брюса Скоттона, Аллана В. Чайнена и Джона Баттисты. Это великолепная подборка статей и эссе, затрагивающих почти каждый аспект трансперсональной ориентации. Эта книга заслуживает самой широкой читательской аудитории.

В то же время это просто одна из последних публикаций в ряду великолепных антологий на тему взрослого и постформального развития, начиная, пожалуй, с книги «За пределами формальных операций», изданной Майклом Л. Коммонзом, Фрэнсисом А. Ричардсом и Шерил Армон. Это блестящая во всех отношениях новаторская работа, появившаяся в 1984 и сохраняющая свою актуальность и по сей день. Я упомяну несколько других важных антологий в примечаниях в конце книги.[167]

Все эти работы служат ясным указанием на то, что области психиатрии и психологии становятся все более готовы выйти за рамки своей постконвенциональной волны к своей пост-постконвенциональной волне осознания. По всем стандартам это здоровый признак.

4. Я нахожу статью Брайана Уиттина о «Поле, экологии и духовности» в «Джорнэл оф Трансперсонал Сайколоджи» (1995, 27[2]) содержательной, уравновешенной, честной и проницательной. Однако на фоне широкого общего согласия он высказал несколько критических замечаний. Одно состояло в том, что я представил жестко стратифицированную точку зрения на развитие с четкими уровнями. Это, конечно, вовсе не так (см. главы 9 и 10), но я понимаю, каким образом у рецензента могло создаться такое впечатление из моего резюме в ПЭД.

Второе замечание Уиттина касалось моей трактовки Юнга и теории архетипов. И опять я понимаю, как это впечатление отчасти могло сложиться у Брайена из краткого резюме, которое я дал в книге. Проблема состоит в том, что Юнг (и его последователи) использовали понятие «архетипа» в трех разных смыслах, и все они приводят к непреодолимым затруднениям.

Первый и наиболее распространенный смысл — архаический образ. Это была самая ранняя из формулировок Юнга, и она все еще наиболее распространена и наиболее широко используется (к примеру, в мифопоэтическом движении, в движении мужчин и в этнической психологии). Как полагал Юнг, эти коллективно наследуемые архаические образы представляют собой филогенетическое наследие, «самовосприятие инстинкта» Юнг считал, что особенно богатое собрание этих архетипов можно найти в мифологиях мира (что позволило ранним критикам Юнга обвинять его в «мифомании»). Эти архаические мифические образы были нерациональными, и потому Юнг предполагал, что они являются непосредственным источником духовного осознания, и именно это он имел в виду, заявляя, что «мистицизм — это опыт архетипов».

Что касается такого употребления термина, то здесь Юнг определенно виновен в до/транс заблуждении. Он попросту не проводит ясного различения между дорациональными и трансрациональными случаями и, таким образом, склонен возвеличивать дорациональныи инфантилизм до духовного великолепия лишь по той причине, что он не рационален. Именно это использование «архетипа», поскольку оно наиболее распространено и наиболее широко ассоциируется с именем Юнга, я больше всего критиковал. При таком понимании термина архетипы обнаруживаются на ранних стадиях эволюции, как филогенетической, так и онтогенетической. Я отмечал, что эти «архетипы» архаического образа следует, в действительности, называть «прототипами», поскольку они представляют собой дорациональные, магические и мифические формы, а не тонкие, трансрациональные и пост-постконвенциональные формы (и именно так они используются в вечной философии, от Плотина до Гараба Дордже, Асанги и Васубандху).[168]