Око Гора

– Только не здесь. Пожалуйста. Мне надо… я задыхаюсь. – Она оставила его там, обескураженного, и направилась назад, в ту сторону, откуда они пришли. Вдруг Кейт побежала, и Макс бросился за ней. Когда он нагнал ее, Кейт уже шла пешком, оглядываясь, искала его.

– Куда ты делся? – Она была на грани слез и знала, что Макс по голосу догадается. – Я не могла тебя найти…

Макс отвел ее к сегменту стены, сел, отвернувшись от храма, и потянул Кейт к себе.

– Кэти, я никуда не уходил. Это ты сорвалась так быстро, что я догнал тебя лишь через несколько минут. Давай посидим, переведем дыхание, а ты мне расскажешь…

– Тут случилось нечто ужасное, – прошептала Кейт, не глядя на него. – Не… не сейчас. Давно. Казалось… я не знаю.

– Она обхватила себя руками и сидела так, стараясь унять дрожь. – Я первый раз в Египте, но это место кажется знакомым. – Кейт боялась, что Макс заметит, насколько она перепугана, и смотрела на ноги. – Макс, с моим мозгом еще что-то не так, есть еще что-то, о чем ты не сказал?

– Нет! Ничего. Правда, Кейт. Наверняка египтяне просто стали близки тебе из-за Ташат. Тот маленький недостаток, который у тебя действительно есть – и ты его считаешь недостатком, а не я, – совершенно незначителен по сравнению с общей работой мозга.

Несколько женщин в шортах и шляпах с мягкими полями – очевидно, тургруппа – окинули их любопытным взглядом. Но Макс не обращал на них внимания. Его заботила только Кейт.

– В таком месте любой подвергнет сомнениям свою реальность – все, что мы учили в школе и до сего дня воспринимали как правду. Так что мозгу приходится искать способы разобраться с тем, что мы видим и чувствуем, чтобы как-то соотнести это с нашими воспоминаниями. Для большинства из нас это место равнозначно чуду. Здесь мы кажемся себе ничтожными. Оно внушает благоговение. Мы оказываемся на грани восприятия, и разделяем эту реальность с людьми, жившими во времена Ташат. Возможно, человечество и разработало много технологий, которых не было у них, и мы, несомненно, знаем больше о физических законах, но я не думаю, что египтяне любили своих собак меньше, чем мы. Или что они не знали жадности, мелочности и любви, как и мы. Сети на днях рассказал мне историю. Работники музея вроде бы восстановили несколько древних флейт и пригласили пару профессиональных музыкантов, чтобы поиграть на них. И знаешь что? – Он выждал паузу. – Древние египтяне использовали тот же звукоряд, что и у нас.

Это заинтересовало Кейт. Она посмотрела на Макса и опустила руки.

– Это значит, что пространственные карты мозга в целом не изменились. – Он подождал, чтобы Кейт осознала это. – Помнишь, я сказал, что у египтологии и медицины много общего, что мы многого еще не знаем? – Кейт кивнула. – Так вот, зато мы знаем, что гены могут мутировать под воздействием канцерогенов, присутствующих в окружающей среде. И то, что мощные травмы, например сильный страх или боль, могут воздействовать на мозг, а не только на психику. Некоторые последние исследования показали, что у инвалидов войны уменьшилась и правая и левая половина гиппокампа. Значит, возможно, что экстремальный опыт, независимо от того, были это сильные эмоции или физические травмы, каким-то образом влияет на гены. Возможно, за счет веществ, которые генерирует организм, и их возникновение влечет за собой изменения, передающиеся со временем другим поколениям.

Кейт впитывала каждое слово, благодарная за бальзам разумности, которым Макс лечит ее страх, порождающий желание убежать. И в этот миг она поняла, что Макс знает ее лучше, чем она сама. Макс для нее – как пробный камень, путь к себе, такой, какая она есть на самом деле. И какой может стать.

– Благодаря молекулярным биологам, которые, как и ты, не довольствовались общепринятой точкой зрения, мы теперь знаем, что наше поведение во многом определяется генами. Например, тот факт, что мы способны учиться на опыте, так как можем запоминать. В генах заключается память предков о жизни рода человеческого. – Макс прикоснулся ладонями к лицу Кейт и посмотрел ей в глаза – и они оба забыли о великом храме Амона. – Тут с тобой случилось нечто необъяснимое. Давай это пока так и оставим… и будем предельно внимательны.

Кейт улыбнулась, глядя в глаза Максу, наклонилась вперед, чтобы легонько коснуться губами его губ, а потом схватила его за руку и потащила за собой.

– Не сиди, сложа руки. Пора вещички паковать. Самолет в Каир вылетает в семь-пятнадцать, не забыл?

Когда они вернулись в отель, Кейт сложила вещи и вышла на балкон, чтобы бросить последний взгляд на другой берег. Она подняла фотоаппарат, приблизила погребальный храм Хатшепнута, стараясь не обращать внимания на машины и туристов, а лишь на задумчивую, выжидающую пустыню и обветрившиеся утесы.