Око Гора

– Этот путь символизирует дорогу в вечность: вот его начало, где дорога выходит из пруда с цветками синего лотоса – символами перерождения. Видите девочку, рисующую на песке тростником или палочкой? Она делает это левой рукой. – Потом Кейт показала на мужчину с женщиной, которые ушли дальше по дороге, – они сидели рядом, развернув на коленях свиток. – Ноги у них перекрещены, это традиционный способ изображать писцов, и она снова пишет левой рукой. Должно быть, та же женщина.

– А может, ее родители, – заметил Макс.

Кейт резко вдохнула:

– Я забыла, что леворукость может передаваться по наследству.

– Чаще всего она появляется как следствие трудных родов.

– Это натянутое предположение, но я считаю, что цветок лотоса у нее в волосах символизирует новое начало для нее – в своем роде превращение во взрослого человека. После этого они всегда изображены рядом и одинаковыми. Хотя художественные требования диктовали, чтобы жена, даже царица, изображалась позади мужа и меньшего размера, а дети – еще дальше и еще меньше, чем она. Единственным исключением является рельеф, где Нефертити стоит рядом с Эхнатоном, обнимая его за плечи.

– Вы же не думаете, что Ташат – это Нефертити.

Кейт покачала головой:

– Клео говорит, что, вероятно, это Исида и Осирис. Ступенчатый трон в головном уборе женщины – иероглиф, обозначающий Исиду, которую египтяне называли Асет. Но ничто не указывает на то, что мужчина – это Осирис: ни зеленого лица, ни туго обернутого тела или головного убора в виде снопа пшеницы. – Она показала на картуши и пересказала свою беседу с Дэйвом. – Но суну – это должность, а не имя. У фараонов было по два имени: одно полученное при рождении, второе – при восхождении на трон. Вот из-за этого двойные картуши. Но почему тут повсюду одно и то же слово, даже в двух разных формах?

– Может, слова на самом деле разные. Может, это два врача, с разной специализацией? – Если Макс принимался разгадывать загадку, этот процесс превращался в чехарду, когда каждый игрок пытается перепрыгнуть через другого.

– Возможно, разные статусы, – согласилась Кейт, – но специализаций при Восемнадцатой Династии не было, как раньше, в Старом Царстве, когда у них были всякие титулы типа «Пастуха Ануса». – Она опустила голову, чтобы спрятать улыбку. – Думаю, проктология – вторая древнейшая профессия.

– Ладно. Предположим, она действительно была левшой. И что?

– Надеюсь, вам не покажется, что я повернулась на «нью-эйдже», но мне кажется, что перед нами некая головоломка, где каждый кусочек содержит часть общей картины – и мы должны понять, что девушка могла делать своей левой рукой. – Кейт отыскала в куче на столе клочок бумаги и написала на нем «swnw». – Это слово означает «врач». – Рядом она написала «swnw.t». – «Т» – частица, обозначающая женский род, так что теперь это женщина-врач. Египтологи долго утверждали, что такого не было, а дополнительный знак – всего лишь ошибка писца, пока французский доктор в Каире не доказал, что речь идет о враче, который, судя по всему, был женщиной. – Кейт остановилась. – Что, если стрела обозначает мужчину, а хлеб – женщину?

– Два врача, он и она?

– Наверняка тот, кто разрисовывал эту маску, был близко знаком с Ташат, если знал, что она представляет себе рай в виде сада, полного целебных растений. Надпись на гробе гласит, что она получила хорошее образование, смысл такой. Почему бы ей не оказаться врачом, целителем? Ведь с этого можно начать? Как с рабочей гипотезы?

– Почему бы и нет? По-моему, стоит попробовать – и посмотрим, к чему это приведет.

Кейт выдохнула и хихикнула:

– Ох, Макс, я так рада, что вы заехали. Иначе, наверное, я никогда бы… – Она чуть было не дала себе волю и не обняла Макса, но Сэм залаял и начал прыгать – он тоже хотел повеселиться. Кейт схватила своего любимца за передние лапы и начала с ним танцевать. – Время для угощения, Самсон, а мы с Максом отметим наш успех бокалом вина. – Она внезапно остановилась и опустила лапы Сэма, и пес озадаченно посмотрел на хозяйку, наклонив голову. – Если картуш с хлебом символизирует Ташат, тогда картуш со стрелой – того, чья голова лежит у нее между ног. Они вместе идут по дороге в вечность. Но ведь, разумеется, никто не осмелится поместить изменника-любовника к девушке в гроб.

– А кто еще это может быть? Ее отец? Я знаю, что у них тогда были жрецы-лекари, но с какой радости класть его голову ей между ног? – Макс снова закачал головой. – Господи, я и раньше думал, что меня зацепило.

Кейт поняла, что он говорит серьезно – Максвеллу Кавано так же, как и ей, нелегко оставить загадку Ташат, не исследовав всех возможностей – даже тех, что кажутся слишком смелыми, не говоря уже – невероятными. Более того, ставить под вопрос общепринятую точку зрения, какой бы неприкосновенной она ни была, – это их общий метод. И единственный.

– Присоединяйтесь, – пробормотала она, пряча за избитым выражением желание принять его предложение. Ее очень радовало, что Макс подключится к их группе, но это не означало, что она полностью ему доверяет. Пока еще нет.