Око Гора

– Это вполне маат. Наши птицы знают территорию, а ваши нет. – Свободной рукой он нащупал кожаные ремешки на ногах своей птицы, и золотой сокол затанцевал в предвкушении. – Будем ли заключать договор, что тот, чья птица первая принесет живую дичь, ставит кувшин лучшего вина?

Таким образом он скрыл свое приобретенное высокомерие за врожденной щедростью, и впервые я увидел в этом человеке бога. Я улыбнулся, надеясь дать ему что-то такое, что стало бы для него такой же редкостью, как его подарки для меня, – дух дружбы.

– А хозяин птицы, которая первая принесет ему добычу? – поинтересовался я на случай, если действия его ястреба окажутся несовершенными. – Может, пусть тоже ставит вино?

Тутанхамон рассмеялся:

– Согласен.

Он подождал, когда и Мена с Хикнефером его поддержат, затем мы с Меной встали рядом, чтобы выпустить птиц одновременно, а Тутанхамон и Хикнефер отошли на некоторое расстояние и сделали то же самое. Как только с птиц сняли капюшоны, Фараон начал считать, – сопровождаемый хором возбужденных криков и хлопаньем крыльев.

Через какое-то мгновение он стянул капюшон, и все мы благоговейно замерли, наблюдая, как его сокол поднимается в синее небо. Что человек мнит безрассудно небрежным, для сокола – совершенный контроль: природа создала эту птицу так, чтобы она могла подниматься выше и выше в потоках и переменах ветра.

Тишина была почти зловещей – только вдалеке поскрипывали упряжи наших лошадей, а птицы, одна за одной, описывали в воздухе круги, переворачиваясь на вершине каждого вверх ногами, демонстрируя изящество и грацию, которыми не обладают другие животные. Или человек, прикованный ногами к земле, даже когда идет по дороге в вечность. Может, у жрецов просто не хватило воображения сделать так, чтобы человек мог парить – хотя бы вместе с Шу, богом воздуха, и Нут, богиней неба, – и таким образом Амон сделался завистливым богом, обиженным на собственных братьев?

Красавица Мены первая начала пикировать, прервав широкую петлю и преследуя маленькую цаплю, – у этой птицы легкие кости, поэтому она может подниматься кругами меньшего диаметра. Цапля – достойный противник, ибо соколу для того, чтобы подняться выше жертвы и поразить ее, приходится взлетать большими кругам и на более высокой скорости.

Фараон стоял поодаль от остальных с волнением на лице, отрывисто дыша, пока Красавица Мены не поднялась над своей жертвой и не взмыла вверх с пустыми когтями. К тому времени Небесный Гор Тутанхамона поднялся настолько высоко, что казался лишь темным пятнышком на сияющем небе. Какое-то время он планировал, меняя направления, ловя то один поток воздуха, то другой. Потом вдруг сложил крылья, подался вниз, словно кивая Владыке Двух Земель, и резко пошел к земле, демонстрируя великолепную скорость и мощь.

Я слышал даже, как ветер ерошит ему перья, пока он не изменил угол нырка и не направился прямо к нам, набирая скорость. Когда я заметил, что он готов атаковать дичь, мне показалось, что это солнце играет на золотых перьях птицы. Но в следующий миг я услышал громкий треск, который раздался где-то поблизости, развернулся и увидел, что молодой Фараон пошатнулся на месте. У него задрожали веки, потом он закатил глаза и упал, словно тряпичная кукла.

Мы с Меной одновременно бросились к нему, а остальные замерли от ужаса. Или невозможности поверить. Кроме Хикнефера, который мучительно взвыл и упал на колени рядом со своим другом.

– Не трогайте его! – крикнул Мена. Я сорвал с себя передник и скомкал его, потом упал на колени и прижал ткань к щеке Фараона, по которой текла кровь, а Мена прижал пальцы к выемке у основания гортани. – Неглубоко. И слишком быстро. – Он осмотрелся, ища Эйе, который стоял как вкопанный на том месте, где мы его оставили. – Привези его колесницу! – заорал Мена. – Надо как можно скорее вернуть его во дворец. – Старик развернулся и побежал по песку, а Мена повернул Фараона, чтобы снять тканевую повязку с головы, и обнаружил вздутие размером с гусиное яйцо. – Возможно, удар только лишил его сознания на несколько минут, – прошептал он. Но мы не забыли звук когтей сокола – будто камень попал по полой тыкве, – когда он ударил по черепу молодого Царя. – Подними плечи, а я подержу голову. А Хикнефер возьмет за ноги. – Нубийский Принц лишь кивнул, а по его смуглым щекам лились слезы. – Держи под коленями и бедрами, – добавил Мена, – надо поддерживать нижнюю часть тела.

Эйе поднял облако пыли, развернул колесницу Тутанхамона и задом подъехал к нам.

– Кто-то из нас должен его держать, – сказал я Мене. – Слава богам, его колесница больше обычных, иначе она бы не выдержала двух стоящих человек, уж не говоря о третьем, если он лежит на спине. Кто-то должен держать его, а моих приказов во дворце слушаться не будут. Так что поезжай вперед, подготовь носилки.