Око Гора

– Как пожелаешь, – согласился Рамос, – но сначала пообещай мне всегда делать так, как скажет Тенра, – и не только в том, что касается учебы.

– Только если он должен будет, как и раньше, отвечать на мои вопросы. – Я разгадал ее поведение – за храбростью Асет прятала страх.

Рамос кивнул:

– И никому об этом не рассказывай.

– Мне придется поговорить с Тули, чтобы он понял, почему нам придется оставаться у Тенры.

В голубых глазах Рамоса зажглась улыбка:

– Только Тули, но никому больше. – Он опустился на колено. – Иди сюда. – Асет подошла к отцу и обняла его за шею. – Буду скучать по тебе, мой маленький нильский гусенок, – прошептал он, прикоснувшись губами к ее волосам. – А теперь поезжай спокойно.

– И это все? – спросила она, когда он отпустил ее. – Ты не видел мои ноги?

– Я заметил, ты же постаралась. – Я увидел улыбку, которую Рамос пытался скрыть. И Асет тоже.

Позже Пагош рассказал мне, как Рамос с удовольствием сообщил Нефертити, что это из-за ее сговора со священниками, запятнавшими честь их дочери, теперь никто не возьмет Асет кроме как младшей женой.

– Но ведь с этой тварью не покончено. Ей нужна уверенность в том, что Верховный Жрец откажет Хоремхебу в праве на трон, и ждет не дождется, когда же время старого Фараона истечет. Поскольку это означает, что за ним на трон взойдет Паранефер.

Я начал понимать, почему Пагош постоянно живет в подавляемой ярости, ибо и сам уже почувствовал горечь правды, которую так долго отрицал, – собственную беспомощность. Я не могу предотвратить те беды, которые исходят не от богов, а от смертных… Среди которых – женщина.

13

Кейт доехала до границы Хьюстона около половины пятого и пропустила несколько съездов, прежде чем наконец свернула и поехала по магистрали, пока не добралась до автозаправки. Телефонная будка стояла достаточно далеко от колонок, поэтому Кейт подъехала сразу к ней, выключила двигатель и в поисках монетки порылась в сумочке. Потом опустила окно, чтобы Сэм мог высунуть нос, и велела ему ждать. Когда она набрала номер клиники, сердце готово было выпрыгнуть из горла.

– Графический центр.

– Это Кейт Маккиннон. Доктор…

– Мисс Маккиннон, подождите, пожалуйста. – Кейт подумала, что кто-то на другой линии. Если Макс занят, она может просто оставить сообщение, потом купит карту и поездит по городу сама – может, удастся найти мотель, куда пускают собак.

– Кейт? – Макс как будто задыхался. – Вы в порядке? Где вы были, черт возьми?

– Что? Извините, тут машины шумят. – Он повторил громче. – А. На севере Нью-Мексико, в Красной земле. Египтяне так называли пустыню. Тогда это казалось уместным.

– Я звонил вам домой каждые пару часов – почти до самого Рождества. Потом набрал Клео, узнал, что у нее вы тоже не появлялись. Но до нее я дозвонился только на Рождество. Почему вы не приехали сюда, как планировалось?

– Я сейчас тут.

От удивления Макс смолк.

– Где?

– Э-э, подождите минутку. – Кейт нагнулась, чтобы разглядеть табличку с названием улицы. – На углу Восс и трассы И-10.

– Так какого черта вы ничего не сказали? – взорвался он.

– Я думала, что лучше позвонить, узнать хотя бы, в городе ли вы.

– Приеду через десять минут. Максимум пятнадцать. Не двигайтесь с места, ладно?

– Да, только… как бы это… можно выпустить из машины Сэма, чтобы он… ну, сами понимаете?

– Не смешно, Мак. – Он повесил трубку, и Кейт вернулась к машине, прицепила поводок Сэма к ошейнику, и он потащил ее к островку поблекшей травы.

– Можешь поверить, что здесь такая погода? – сказала она Сэму, – такое ощущение, будто оказались на другой планете после того ветреного плоскогорья, где мы чуть не замерзли насмерть. Но, похоже, Макс не слишком доволен, так что когда он подъедет, постараемся вести себя как можно лучше. Иначе снова придется отправиться в путь… конечно, если мне не вздумается остаться тут настолько, чтобы начать поиски работы. А это вполне возможно, раз уж я здесь, если удастся устроить так, чтобы никому не пришло в голову звонить моему последнему работодателю.

Казалось, прошло лишь несколько минут, прежде чем Кейт услышала визг шин, и, оглянувшись, увидела, что примерно в двадцати футах остановился большой серый «мерседес». Когда открылась водительская дверца, Сэм залаял и натянул поводок с силой своего тезки. Кейт отпустила его, и пес бросился бежать – он настолько разволновался, что, даже не притормозив, врезался Максу в ноги.

– Ну хорошо, хорошо, мальчик, полегче, – сказал Макс, гладя пса, затем позволил Сэму поцеловать себя в подбородок и схватил поводок.

Кейт стояла на месте, стараясь прочесть что-нибудь по лицу Макса, пока он шел к ней. В двух футах остановился и посмотрел на нее. Потом подошел ближе и непривычным для себя движением обнял ее. Это было не легкое касание щек, которым обменивались собиратели фондов музея, а настоящие, искренние объятия – словно ему надо было физически убедиться в том, что видят его глаза. Тогда Кейт поняла, что между ними что-то изменилось, хотя и не знала, насколько и что из этого последует.