Око Каина

В данном случае дела обстояли даже чуть получше — этот бизнес, очевидно, приносил регулярные доходы. Постоянными клиентами были юные адепты науки, приезжавшие изучать летучих мышей. Местные жители, должно быть, считали, что им повезло.

И вот однажды сюда приехал убийца.

Томас изложил свои соображения. Карен молча слушала его. Лицо Камерона мало-помалу превращалось в маску холодной ярости. Когда Томас договорил, он без всяких комментариев распылил по стене остатки люминола.

Новые пятна. Новые призраки. Их было великое множество — невозможным казалось даже представить себе сцены массового уничтожения, которые разыгрывались в этих стенах. Приводил ли психопат сюда людей поодиночке и убивал? Или же он опоил их снотворным, а потом привез сюда всех вместе и уничтожил, словно телят на бойне?

Скорее второе.

Томас говорил себе, что им нужно немедленно уйти из этой комнаты, запереться где-нибудь и никуда не выходить.

Или напиться вдрызг. Или сбежать в пустыню. Идиотских решений более чем достаточно.

В этот момент на стене и проявились первые буквы. Н, потом Е, чуть попозже — Б.

У Томаса застучало в висках. Он тут же понял, какая фраза сейчас появится, — ее произнес убийца, перед тем как вырубить его, еще в автобусе.

Камерон опустил руку с пульверизатором, бросил флакон на пол и отступил на шаг, не отрывая глаз от стены. Слова, проступившие на стене, были написаны кровью десятков жертв:

ДА НЕ УБОИШЬСЯ НИКАКОГО ЗЛА.

— Господи… — прошептала Карен.

— …твою мать! — сквозь зубы добавил Коул. — Этот ублюдок замочил хренову тучу людей, а теперь развлекается загадками!

— Это не загадка.

Все одновременно обернулись. На пороге стояла Элизабет.

— Это молитва, — добавила она.

— Что вы здесь делаете? — рявкнул Камерон.

— Я… Вы долго не возвращались. Остальные уже стали нервничать…

Томас подошел к ней и слегка сжал ее плечи. Глаза Элизабет были полны слез.

— Я слышала эту фразу на похоронах моего первого мужа. Это псалом Давида. Двадцать второй.

— Да, я помню, — ответил Томас. — «Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мною».

Он вспомнил и предыдущую фразу — «Да будет свет» — из начала Ветхого Завета. Он помнил ее с детства, потому что с нее часто начинались уроки катехизиса.

Он вспомнил также, как убийца расхаживал вокруг Полы Джонс с Библией в руке.

Фраза была неслучайной. Убийца оставлял им знаки.

— Я ошибался, — произнес он вслух, обращаясь к остальным. — Это не просто сумасшедший, одержимый жаждой убийства. Все испытания, которые он нам устраивает, имеют вполне конкретный смысл.

— То есть у него есть некая логика в поступках? — спросила Карен.

Камерон встряхнул головой.

— Полегче, Линкольн! Большинство серийных убийц одержимы какой-то манией, как тип из Грин-Ривер. Они неспособны придумать и осуществить долгосрочный план. Мгновенный импульс и хладнокровный расчет — это из совершенно разных областей. Писатели и сценаристы обожают выдумывать маньяков-интеллектуалов вроде Ганнибала Лектора. Но в реальности «вашингтонский снайпер», прозванный в прессе «гением преступного мира», оказался лишь дуэтом убогих придурков.

Томас безрадостно рассмеялся.

— В таком случае наш приятель-маньяк — исключение из правил.

— Супер! — сказала Карен с легкой иронией. — Одержимый, гениальный. Следующий логичному плану.

— Скорее, ритуалу, — поправил Томас.

— Вы оба спятили! — проворчал Камерон.

— Религия — вот его пунктик, — сказал Томас. — Он постоянно на нее сворачивает.

— Может быть, он пытается что-то нам объяснить, — сказала Элизабет. — Люди, которым нравится заставлять других страдать, обычно не чувствуют необходимости оправдываться. Но здесь речь идет о каком-то послании.

Камерон прищурился и скрестил руки на груди.

— О, да вы специалистка!

— Она просто пытается понять его логику, — холодно сказал Томас. — И знаете что? По поводу псалма… Его обычно читают на похоронах. Убийца хочет сказать, что «долина смерти» — это здесь. Он все время где-то рядом с нами, он за нами наблюдает. И он хочет, чтобы мы не боялись зла. Потому что все, чего он хочет, — это помочь нам сдохнуть.

ГЛАВА 47

Сет, насвистывая, открыл канистру с бензином и тщательно полил подножие деревянного сооружения, напоминавшего эшафот.

Ему очень нравилась его новая работа. Никаких особых усилий. Здесь требовались действия, а не рассуждения. Как раз по нему. Он терпеть не мог длинные бесплодные разговоры — это сразу напоминало ему психиатрические сеансы в институте Сен-Фуа.

Он снова увидел себя сидящим напротив доктора Уэлша. Мальчик лет десяти и его врач, улыбающийся и доброжелательный, разделенные массивным столом из красного дерева.

— Привет, Сет.

— Привет, Дэвид.

— Тебе все еще снятся кошмары?

— Нет.

— Тебе приходят странные мысли по поводу твоей мамы?

— Нет.

— «Ребенок, игрушка, школа, убийство, плюш» — одно слово здесь лишнее. Ты можешь сказать, какое?

— Нет.