Око Мира

– Это был Лан, – хрипло, как будто тоже старался не дышать, произнес Ивин. – Готов поспорить, что он – Страж.

– Не будь дураком. – Мэт засмеялся неуверенным дребезжащим смехом. – Все Стражи – в сказках. Так или иначе, у Стражей доспехи и мечи все в золоте и драгоценностях, и они проводят жизнь на севере, в Великом Запустении, сражаясь со злыми тварями, и все такое прочее.

– Он может быть Стражем, – упорствовал Ивин.

– Ты что, видел на нем золото или драгоценные каменья? – иронически спросил Мэт. – У нас в Двуречье водятся троллоки? У нас же овцы! Знать бы, что могло такого интересного для нее случиться здесь.

– Что-то да могло, – медленно произнес Ранд. – Поговаривают, гостиница стоит здесь тысячу лет, а может, и больше.

– Тысячу лет одни овцы, – сказал Мэт.

– Серебряная монета! – воскликнул Ивин. – Она мне дала серебряную монету! Подумать только, что я могу купить, когда появится торговец!

Ранд разжал руку и увидел монету, которую ему вручила Морейн, и от удивления чуть не выронил ее. Он не сразу узнал толстую серебряную монету с выпуклым изображением женщины, удерживающей на высоко поднятой ладони язычок пламени, но он не раз наблюдал за тем, как Бран ал’Вир взвешивал монеты, что купцы привозили из дюжины стран, и имел представление о ее ценности. На такую уйму серебра в Двуречье можно вполне купить хорошего коня, и еще останется.

Ранд посмотрел на Мэта и увидел то же ошеломленное выражение, что наверняка было сейчас и на его лице. Повернув ладонь так, чтобы монету мог заметить только Мэт, но никак не Ивин, он вопросительно поднял бровь. Мэт кивнул, и с минуту они обалдело глядели друг на друга.

– Что за работу она имела в виду? – в конце концов промолвил Ранд.

– Не знаю, – с твердостью в голосе сказал Мэт, – мне все равно. И я не истрачу ее. Даже когда появится торговец.

С этими словами он засунул монету в карман куртки.

Кивнув, Ранд медленно сделал то же самое со своей монетой. Он решил, что Мэт прав, хотя и не был уверен почему. Нельзя, раз монета досталась от нее. Он не смог сообразить, на что еще может пригодиться серебро, но…

– По-твоему, я тоже должен сохранить свою? – Муки нерешительности ясно читались на физиономии Ивина.

– Не должен, если не хочешь, – успокоил его Мэт.

– Думаю, она дала тебе монету, чтобы ты ее на что-то потратил, – сказал Ранд.

Ивин всмотрелся в монету, покачал головой и запихнул серебро в карман.

– Я оставлю ее, – печально произнес он.

– Еще остается менестрель, – сказал Ранд, и мальчишка просветлел лицом.

– Если он вообще проснется, – добавил Мэт.

– Ранд, – спросил Ивин, – менестрель здесь?

– Увидишь, – со смехом ответил Ранд. Ясное дело, Ивин все равно не поверит, пока собственными глазами не увидит менестреля. – Рано или поздно он спустится из своей комнаты.

По ту сторону Фургонного моста раздались радостные возгласы, и когда Ранд увидел, что послужило поводом для них, он уже засмеялся от всей души. К мосту, сопровождаемый беспорядочной толпой деревенских – от седовласых стариков до только-только научившихся ходить малышей, – двигался высокий фургон, который тащила восьмерка лошадей. Округлый парусиновый верх был увешан снаружи множеством узелков и котомок, смахивающих на гроздья винограда. Наконец-то прибыл торговец. Чужаки и менестрель, фейерверк и торговец. Судя по всему, намечался самый лучший Бэл Тайн из всех.

Глава 3 Торговец

Под перестук гремящих горшков фургон торговца прогрохотал по тяжелым балкам Фургонного моста. По-прежнему окруженный толпой деревенских и пришедших на праздник фермеров, торговец остановил лошадей перед гостиницей. Со всех сторон к громадному фургону с большими, выше человеческого роста, колесами стекался народ, все взоры были прикованы к торговцу, сидевшему с вожжами в руках.

Человека в фургоне – бледного, щуплого мужчину с костлявыми руками и большим крючковатым носом – звали Падан Фейн. Фейн, всегда улыбающийся и смеющийся, словно над ему одному известной шуткой, каждую весну, сколько помнил себя Ранд, являлся в Эмондов Луг со своим фургоном и упряжкой.

Дверь гостиницы распахнулась, едва только восьмерка, позвякивая сбруей, остановилась, и, предводительствуемый мастером ал’Виром и Тэмом, появился Совет деревни. Члены Совета вышагивали нарочито медленно, даже Кенн Буйе, в сопровождении нетерпеливых воплей всех прочих, требовавших кто булавок, кто кружев, кто книг или еще доброй дюжины видов всевозможных товаров. Толпа неохотно расступалась, пропуская процессию, и тут же поспешно смыкалась за нею. Адресованные торговцу возгласы не смолкали. Большинство сбежавшихся к фургону требовало новостей.